Англичанин в этот момент отошел.
— Какого рода эти распоряжения? — спросил я тоже по-французски, не столько потому, что я надеялся получить ответ, сколько желая полюбоваться на физиономию полковника. Он ожег меня взглядом и не нашел ничего лучшего, как скомандовать:
— Молчать!
Все же ему пришлось освободить меня.
Покуда полковник диктовал писарю постановление комиссии, французский командир подошел ко мне:
— Вы социалист?
— Да, — ответил я. — В чем дело?
— Так. Я думал это. Я тоже социалист…
— Какого рода? — задал я коварный вопрос.
— Когда вы уезжаете? — уклонился он от ответа.
— Сегодня, в восемь вечера.
— Тогда мы сможем пообедать вместе?
— Почему бы нет? — ответил я.
Пробило полдень.
— Расходись! — закричал унтер. — Документы можете получить после трех! Живо!
Будущих защитников отечества поспешно выставляли за дверь, иных полуодетых, с башмаками в руках.
Я вышел с французом.
В ближайшем ресторане мы уселись за столик и начали разговаривать. Мой собеседник был человек средних лет, с острой бородкой, в круглых очках.
— Итак, вы социалист? — спросил я, когда официант принес суп.
— Да, — ответил француз, — состою в партии уже изрядное число лет. Вы тоже?
— Я в партии с 1903 г.: сначала в юношеской секции, а теперь — в социалистической партии. Но вы, как видно, защищаете… отечество?
— Конечно, — заявил французский социалист, — иначе и быть не может. Наше положение совершенно исключительное: на нас, как и на бельгийцев, напали. К тому же наше поведение оправдывает политика германских социалистов.
— Например, Карла Либкнехта?[39] — спросил я.
— Либкнехт — герой, — возразил мой собеседник, — но вся германская социал-демократия предала Интернационал!
— Точно так же, как и вы, французы.
— А вы, итальянские социалисты?
— Наша платформа существенно отличается от вашей. Мы выгнали Муссолини из партии, а не пошли за ним, тогда как вы в союзе с патриотами вошли в буржуазное правительство. Так или нет?
— Да, так. Но у вас было время обдумать положение, — защищался мой собеседник.
Мы долго спорили, но французский офицер не изменил своих взглядов.
— Надо победить германский милитаризм, чтобы можно было работать для социализма, — упорно твердил он.
— Утопия, господин майор, вредная утопия! Мы все разбиты, на радость буржуазии обеих сторон! — возражал я.
Мы расстались холодно. Я пошел за документами.
В большой комнате госпиталя длинный хвост проходивших осмотр ожидал выдачи документов, обмениваясь впечатлениями.
— Представьте себе, меня все же забрали… Вот никогда бы не подумал: сорок восемь лет, двое сыновей взяты: один на фронте, другой ранен, а у меня самого грыжа…
— Сделают операцию и отправят сражаться, — сказал горбун с живыми, умными глазами.
— Понимаешь ли, — испуганно сообщил ему отец двух солдат, — я нарочно не делал операции, чтобы меня не забрали… и вот…
Горбун рассмеялся.
— Не так уж плохо на фронте, — вмешался человек на костылях. — Я читал «Военный дневник» Муссолини…
— Ну и отправляйся туда!.. — прервали его несколько голосов.
— Ты говоришь это потому, что тебя-то не отправят! — сказал кто-то сердито.
— Я бы всех тех, кто хочет войны и кто считает, что на войне неплохо, обязательно отправил бы на фронт. Всех! И таких вот на костылях — тоже! — разгорячился субъект в огромнейших очках из невероятно толстого стекла.
— О, тогда, небось, быстро кончили бы воевать! — вскричал горбун.
— Вы все пораженцы! — старался перекричать всех человек на костылях. — Я, если бы мог, пошел бы. Мы все впадем в первобытное варварство, если не победим! Вы читали, что австрияки стреляют по палаткам Красного Креста?
— А ты знаешь, что наше командование пересылало снаряды при помощи Красного Креста? — спросил его крестьянин с огромным зобом.
— Враки! Это пораженцы распускают такие слухи… Счастье твое, что здесь нет карабинеров!
— А ты донес бы? Шпион! Попробуй только — отправишься домой с разбитой рожей!
Крестьянин старался пробраться к человеку на костылях. Тот струсил:
— Да нет же, я не о тебе говорю, тебя обманывают…
— Ах, ты, сукин сын! У тебя, вероятно, есть какое-нибудь предприятие, которое процветает при войне, а? — не унимался крестьянин.
— Нет! — оскорбился человек на костылях.
— Тогда ты просто дурак, — заключил крестьянин при общем смехе.
Сержант приступил к раздаче свидетельств.
39
Либкнехт, Карл (1871–1919) — выдающийся деятель германского рабочего движения. На протяжении ряда лет вел активную революционную работу, борясь против оппортунизма в рядах германской социал-демократии. В 1912 г. был избран депутатом рейхстага. С первых дней первой мировой войны Либкнехт выступил как интернационалист. Он голосовал в рейхстаге против военных кредитов, разоблачал германский империализм, поддерживал большевистский лозунг — «превращение войны империалистической в войну гражданскую». В мае 1916 г. за организацию демонстрации против войны Либкнехт был арестован и приговорен к 4 годам каторжной тюрьмы, однако под давлением широких масс в условиях революционного подъема был освобожден в октябре 1918 г. В декабре 1918 г. принимал активное участие в создании Компартии Германии. 15 января 1919 г. был схвачен реакционной военщиной вместе с Розой Люксембург и убит.