Секретарь Губкома нас предупредил, чтобы мы не подвели Губком партии и выдержали экзамены. Двое из нас выдержали экзамены, и вот я — курсант.
Первое время служба не понравилась. Особенно было тяжело в бытовом отношении. Старая изношенная шинель, разодранное одеяло, в казарме холодно, так как не всегда топили. Парень, командированный со мной из Вологды, сбежал. Отдали его под суд и объявили нам решение военного трибунала перед строем.
С нами учились краскомы — участники гражданской войны, у которых на петлицах было до 4 квадратов, так как они — бывшие командиры рот, эскадронов, батальонов. Им тоже было несладко. Командовали ротами, а тут — с нами в одном строю, с мальчишками 19–20 лет, а им уже некоторым 30 лет и более. С учебой у них было не гладко, так как на фронт пошли добровольцами, не закончив учебу.
В 1926 году меня выбрали секретарем политячейки роты и техническим секретарем партбюро Ленинградской школы.
С осени 1928 года началась трудовая деятельность молодого командира взвода, прибывшего для прохождения службы в Северо-Кавказский военный округ, г. Краснодар.
Уезжая из Ленинграда, я имел возможность выбирать место службы, согласно «списка старшинства», то есть по знаниям, по партийно-политической благонадежности и другим показателям. По списку я был выпущен из 180 курсантов четвертым. Были назначения в Москву, в Ленинград и другие крупные центры.
Я захотел послужить на Северном Кавказе. Надо было при выборе на собрании назвать часть, и все. Я так и сделал. Потом начальник школы и курсовые командиры смеялись, что там нет снега, поэтому не придется кататься на лыжах за конем и т. д., где я в округе занимал 1 место.
Служба на Кавказе была не особенно тяжелой. Изнурительными были только походы летом. Жара доходила до 35 градусов…
В 1931 году меня перевели, вернее, направили в Детское село (под Ленинградом) в АКУКС (артиллерийские курсы усовершенствования командного состава). Там собрались командиры артиллерии Красной Армии для подготовки в качестве командиров батарей технической разведки артиллерии: звукобатарей, то есть с помощью звуковых приборов засекать артиллерию полка, светобатарей — с помощью оптических приборов засекать противника, и топографических батарей — с помощью геодезических приборов определять координаты своих батарей, в том числе и звуко- и светобатарей, определять координаты наиболее характерных точек на площадях, то есть готовить топографическую сеть.
Мне эта служба понравилась, я с увлечением ее изучил, и нужно сказать, с успехом применял на практике. Командиры нашего полка были довольны моей работой…
По окончании АКУКСа был назначен в IX корпус артиллерийского полка, командиром полка туда только что приехал Яковлев* Н. Д.[6]
В течение двух лет я служил в этом полку, и нужно сказать, до сих пор с удовольствием вспоминаю боевые стрельбы, полевые поездки и учения. Работать приходилось много. Вначале я был командиром разведбатареи полка, а затем — командиром топографической батареи. Там же, то есть в Каменске, и женился.
Произошло это необычно. Один раз, прогуливаясь в парке, я увидел красивую стройную девушку. Понравилась. Ее же увидел второй раз, когда она проходила с подругой мимо дома, где я жил. Оказалось, что мы недалеко друг от друга жили. Познакомился. Стал встречаться. Узнал, что только что окончила девятилетку. Собирается в институт. Стал присматриваться более внимательно, и зародилось чувство любви к ней.
Как сейчас помню, утром мы зарегистрировались, а вечером на грузовике перевезли «вещи» супруги ко мне в комнату. Вещи состояли из «приданого» — железная кровать (односпальная) и небольшой чемоданчик с бельем и платьями. Прямо сказать, негусто. Впоследствии пришлось излишнее обмундирование, точнее, отрезы на брюки и китель, употреблять на платье и пальто супруге[7].
Жалованье было небольшое, около 90 рублей. Помощи ждать неоткуда, но нас это не смущало, как говорит народная поговорка — с милой рай и в шалаше…
Вспоминается приезд к нам в полк командира 9-го стрелкового корпуса, героя Гражданской войны Вострецова*. Я о нем хочу рассказать как об одном из командиров Красной Армии, наиболее отличившихся в Гражданскую войну, награжденных четырьмя боевыми орденами Красного Знамени. Таких в Красной Армии было только 4 командира: Блюхер*, Вострецов, Фабрициус* и Федько*. Так вот, наш Вострецов командовал корпусом, в составе которого был наш полк тяжелой артиллерии.
Первый раз Вострецов приехал после замены лошадей тракторами. Н. Д. Яковлев повез его к нам в разведдивизион, звуко-, свето-, топовзводы. Мы развернули всю технику, чтобы показать командиру корпуса. Вострецов ходил, смотрел приборы, называл смешными именами, вроде того: «Что это за барабан?», показывая на звукоприбор.
6
Примечательно, что с Николаем Яковлевым, будущим маршалом артиллерии и главным артиллеристом Красной Армии, судьба сведет Серова еще не раз. Они вместе будут «освобождать» Западную Украину, потом — взаимодействовать в годы войны; сообща — вести охоту за немецкими учеными и конструкторами, ядерными материалами; испытывать новое оружие и атомную бомбу. Затем, правда, следователи МГБ арестуют Яковлева за вредительство, но ненадолго. В 1953-м Серов будет в числе тех, кто способствовал освобождению и реабилитации маршала.
7
Брак с Верой Ивановной Абрамовой (1913–2005) будущий председатель КГБ заключил 19 марта 1932 г. в г. Каменске. Вместе они проживут рекордно долгое время — 58 лет.