- Никто ни о чём не узнает, - бормотал он, методично копаясь в теперь уже бесхозных вещах. - Они не похоронены, это не кража с могилы, это не считается...
- Поскольку Небеса до сих пор не обрушили на нас свой гнев, вероятно, это действительно не считается, - согласилась с ним Цзи Сянцао.
- Ох, что бы я без вас делал, госпожа Цзи, - улыбнулся Су Тофу. - Вы всегда можете утешить человека.
- Я всего лишь соглашаюсь с вашими словами, - но край её губ всё равно чуть изогнулся.
- Кстати, вы заметили, что после сражения становится несколько легче? - Стал серьёзнее Су Тофу. - Я могу поклясться, что в какой-то момент схватки ощутил странное покалывание где-то в области между грудью и животом.
- Удивительно, но со мной произошло то же самое человеке этак на четвёртом. И сейчас мне кажется, будто по венам моим течёт нечто горячее. Но вместе с тем, жар вполне терпим и не похож на перегрев.
- То же самое...
Су Тофу и Цзи Сянцао замолчали, заканчивая обыск тел и бесхозной ныне стоянки. Обедая и стараясь есть медленнее, Су Тофу невольно прислушивался к себе. Сомнений не было: в его теле происходило нечто, чего он никогда не чувствовал. Он вслушивался в себя, раздумывал, не болезнь ли это, пока, наконец, мимоходом не положил руку на эфес меча Бяньхуа.
И только тогда в голове его наконец-то пронеслась единственно-верная мысль, исчерпывающе объясняющая всё.
- Левый меч Бяньхуа собирает ян. Правый меч Бяньхуа собирает инь. Избыток инь и ян раскрывает духовные каналы и формирует золотое ядро, - проговорил он откровение, что возникло в его голове после единственного прикосновения к своему мечу. - Госпожа Цзи, вы понимаете?
Она понимала.
Мечи Бяньхуа, убивая людей, передавали владельцам их ци. Понемногу, постепенно, но раз запущенный, процесс уже не повернуть вспять.
На пятом десятке лет Су Тофу и Цзи Сянцао станут заклинателями.
Глава 7. Перемены.
В Аньхое ещё не началась осень, но всё-таки в этой провинции уже можно было дышать в полдень. Но в поместье Главы Жу, Водном Дворце, в это время года обычно было невероятно влажно и душно. Водный Дворец был построен в месте соединения двух ручьёв, и водяной пар оседал на людях, мебели и предметах искусства. По счастью, Глава Жу картинам предпочитал скульптуры, а дереву камень. Мнения прочих членов клана Вернувшийся не спрашивал, и потому примчавшийся из самого Наньчана в предместья Жу Гулу был вынужден потеть не только от волнения. Вдобавок, не так давно во всей Цзяннани прошли сливовые дожди, и в пути он изрядно промок. Не дав ему и крошки в рот взять после долгой поездки, Глава немедля вызвал его во внутренние сады, где потребовал выложить всё без утайки.
Хорошо знающий нрав Главы Жу воин сразу понял, что к чему, и рассказ вёл из положения лицом вниз на мокрой траве.
- Презренный раб, уж не прирезал ли ты своих собратьев? Кто поручится за то, что ты не выдумал эту историю, а сам припрятал мечи или продал? А-а-а?
- Этот ничтожный не допускает даже мысли о том, чтобы хоть словом пойти против истины пред Главой Жу. Да будут Небеса мне свидетелями, что всё было именно так, как я рассказываю.
- Ха! Да разве Небу есть дело до тебя, что мельче пылинки под ногой Небесного Императора? Уж не хочешь ли ты сказать, что это Тан Байсы, годами моливший меня о мечах и добившийся разрешения у самого Сына Неба, вдруг в последний момент решил нарушить договор? Я скорее поверю, что распался союз Лю и Чжао. Так ответь мне: почему ты бежал с поля боя?
- Этот Гулу давал клятву следовать каждому вашему приказу, и если только ветер не унёс ваши слова, вы велели в случае вероломного нападения и невозможности вернуть мечи немедля возвращаться в Аньхой, даже если для того потребуется бежать быстрее оленя и рыси.
- У лжеца хорошая память, - лишённое всего человеческого лицо исказилось в выражении, которое постороннего могло и напугать. Но Жу Гулу не позволял страху взять верх над собой и лишь чуть заметно выдохнул, когда бездонные провалы угольно-чёрных глаз оказались чуть дальше от него. - И всё же потрудись объяснить: как так вышло, что из десяти человек девять приняло бой у ворот, а тебя даже не попытались поймать?