Итак, если мы хотим определить самую сущность арийского образа мышления, мы должны употребить слово «органический». И если мы будем сравнивать этот образ мышления с семитским, то для характеристики последнего лучше всего подойдет слово «механический».
Эта органичность мышления находит свое яркое выражение в арийских религиозных представлениях, которые характеризуются органическими отношениями между Богом, природой и человеком и между людьми.
Начнем с отношений между Богом и природой. Большинству индоевропейских народов чужда идея сотворения мира Богом. Бог мыслится скорее как некое организующее начало в природе, которая существует независимо от него и развитие которой носит циклический характер. Общей темой индоевропейской идеологии Ж.Варенн считает преходящий характер мира, обреченного на разрушение, за которым последует возникновение нового, лучшего мира. Эту мысль он прослеживает и в греческом мифе о четырех веках, и в германских «сумерках богов», и в страхе кельтов перед тем, как бы небо не упало на землю, и в индийских космических циклах. В семитской идеологии возникновение и конец мира однократны, в арийской – цикличны [J. Varenne. Zoroastre. Paris. 1974. стр. 52-53.].
Ю.Грилль отмечает, что арийцы персонифицировали в своих божествах состояния и процессы, имеющие место в природе, тогда как, например, в ассиро-вавилонской религии одушевлялись отдельные тела [J. Grill. Die persische Mysterienreligion im romischen Reich und das Christentum. Tubingen. Leipzig. 1903. стр. 11.]. Арийцы прежде всего ощущали динамику мира, и циклы развития живой природы были для них отражением принципа, лежащего в основе всего мироздания. Семиты же цеплялись за статические элементы и видели свой идеал в обретении миром статического состояния.
Даже там, где в арийской идеологии сотворение мира присутствует, оно является следствием определенной причины, как, например, в зороастризме, о котором мы еще будем подробно говорить. В семитской же религии, к несчастью утвердившейся у нас в форме христианства, сотворение мира – акт абсолютного произвола.
Л.Фейербах называл учение о творении «характерным, основным учением иудейской религии». «Лежащий в основе его принцип есть не столько принцип объективности, сколько принцип эгоизма. Учение о творении в его характерном значении возникает только тогда, когда человек смотрит на природу как на практическое средство удовлетворения своей воли и потребностей и низводит ее в своем представлении на степень простого орудия, простого продукта воли» [Л.Фейербах. Избранные философские произведения. М., 1955, т.II, стр.143.].
Мы сегодня уже донизводили природу до того, что экологический кризис грозит необратимыми последствиями всему миру. Корень хищнического уничтожения природы – в еврейско-христианском учении о сотворении мира.
Евреи считали, пишет далее Л.Фейербах, что «язычники не возвысились до понятия творца вследствие восхищения своего красотою мира». Я очень не люблю слово «язычники», потому что оно всего лишь славянская калька с еврейского презрительного «гои».
Так евреи называли все прочие народы. Однако, когда христианин обзывает вас язычником, он оскорбляет этим не вас, а самого себя, причисляя себя тем самым к лику евреев. Ответьте этому христианину: «А ты – жид», и тем самым закончите беседу.
Да, для наших предков, язычников, было характерно восхищение красотою мира. Андре Боннар так определяет язычество: это религия, «обретавшая радость в общении с природой, которая, согласно античному пониманию, не есть создание бога, но сама в целом божественна» [А.Боннар. Греческая цивилизация. М., 1962, т.3, стр.65.]. А вот, в противовес этому, «вполне православное» определение: «Служение твари, а не творцу – главный признак язычества» [Е.В.Аничков. Язычество и древняя Русь. Сиб., 1914, стр.116-117.].
Как это характерно для христианина – отрывать тварь от творца! Арийское мировоззрение то там, то здесь прорывается сквозь семитскую корку. В мусульманстве, например, пантеистические арийские веяния нес с собой суфизм, благодаря чему ибн аль-Араби смог дать гениальную формулировку «Бытие творений есть сущность бытия творца» [И.П.Петрушевский. Ислам в Иране в VII-XV вв. Л., 1966, стр.336.]. Были проблески и в христианстве. Иоанн Дамаскин в поэме А.К.Толстого благословляет природу, но не знаю, делал ли это прототип, не домыслил ли за него русский поэт. Зато один испанский фанатик без обиняков утверждал: «Единственное, что мы должны любить в природе, это воплощение Христа».
Иначе представляли себе арийцы и отношения людей с Богом. По словам Г.Шнейдера, они искали в нем, прежде всего, сильного друга. Это диаметрально противоположно восточной униженности человека перед богом, которого представляют себе всесильным владыкой высоко на небесах [H. Schneider. Die Gotter der Germanen. Tubingen. 1938. стр. 140.]. Знаменитый индийский проповедник Вивекананда говорил: «Ничего не может быть более нелепого для индийского мышления, чем слова «Отче наш, иже еси на небеси». Индус, когда он молится, думает, что Бог внутри него самого» [S. Vivekananda. Complete works. Advaita Ashrama. 1945. стр. 30.]. Вивекананда называл дуалистами христиан и вообще всех, кто «верит в чисто антропоморфного личного Бога, который, подобно какому-нибудь великому властителю в этом мире, доволен одними и недоволен другими. Он произвольно выражает свое довольство отдельными людьми или народами и посылает им свое благословение». Разумеется, дуалисты приходят к выводу, что «Бог имеет любимчиков, и надеются принадлежать к их числу». «Дуалисты приобретают популярность, взывая к тщеславию необразованной массы. Им нравится думать, будто они пользуются исключительными привилегиями. Они считают, что вы не можете быть моральным человеком, если у вас нет бога с розгой в руке, готового наказывать вас» [Там же, стр. 142.]. Вивекананда довольно едко обрисовал христианские представления о Боге и раскрыл психологический секрет влияния христианства на массу. Называть себя «рабами божьими» могут только люди с рабской психологией, начисто утратившие свое арийское достоинство. Эти люди позорят расу, позорят себя и позорят Бога, потому что приписывают ему черты азиатского деспота.
Гармония между Богом и природой, Богом и человеком, природой и человеком – вот сущность арийского миропонимания. Произвол и деспотизм, механическое повиновение навязаны нам извне, но глубоко чужды нашей природе.
Гармоничными должны быть, согласно арийскому идеалу, и отношения внутри человеческого общества. Можно сколько угодно осуждать систему каст, но в основе ее, как поясняют современные индуисты, лежит естественное разделение людей на интеллектуалов-теоретиков, организаторов-практиков и простых исполнителей. Однако эти качества по наследству не передаются, и наследственная передача определенных социальных функций есть уже нарушение естественного порядка вещей, нарушение гармонии.
Еще больше нарушил гармонию, конечно, институт рабовладения. В государствах античного мира образовалась огромная масса людей, оторванных от своих корней, лишенных каких-либо традиций. В этой массе и распространилась чужеродная религия, религия рабов. Неестественное состояние общества породило противоестественные духовные явления. Германцы и славяне, пришедшие на историческую арену позже, заразились этими противоестественными пороками от Рима и Византии. Юноши, так и не узнавшие настоящей любви, стали жертвами развратных старцев.
А ведь развитие религиозных представлений тоже мыслилось гармоническим. Не случайно индийские брахманы, уже придя к монотеизму, сохранили ореол священного писания за Ведами – памятником языческого политеизма. Не случайно буддизм, пытавшийся оторваться от породившей его индийской почвы, был снова поглощен ею. Не случайно маги после религиозной реформы Заратустры постарались соединить новое учение с древними арийскими верованиями. Углубление познаний велось параллельно по нескольким направлениям. Странно, что в наши дни лозунг «единство в многообразии» кое-кто умудрился объявить лозунгом сионистов. Да сионистам не нужно никакого многообразия, им нужно, чтобы все плясали под их дудку. Зато Н.Гусева совершенно правильно считает единство в многообразии характерным для индуизма [Н.Р.Гусева. Индуизм, стр.11.], т.е. для арийской религии, в которой мирно сосуществуют несколько богословских школ, расходящихся между собой настолько, что христиане, резавшие друг друга тысячами из-за какой-нибудь буквы «и» или лишнего пальца, при подобных разногласиях давно бы взаимно анигилировались.