Примерно в то же время Верочка занялась евреями, которые хотели перебраться в Израиль, но не знали, как переправить туда богатства, нажитые втайне от советской власти. Конечно, подпольная миллионерша им не отказывала: за щедрое вознаграждение принимала на хранение чужое добро, как правило, валюту и драгоценности, обещая, что как только беглецы доберутся до Израиля, то воссоединятся со своими богатствами.
Однако, свои обещания предприимчивая Вера не сдержала ни разу, став еще богаче. Она умудрилась кинуть даже школьную подругу, доверившую ей свои драгоценности. При этом для самой воровки эти махинации были абсолютно безопасны: в советскую милицию никто из евреев, перебравшихся в Израиль, обращаться даже не думал.
На заре 80-х Вера стала любовницей одного из московских авторитетов по кличке Джем. Он попросил свести его с коллекционером Аркадием Корзоном — другом ее покойного мужа, который обидел его хорошего знакомого. Гангстер хотел, наказать обидчика.
Вера решила поучаствовать в мести: она связалась с Корзоном и представила своего любовника как коллекционера марок. Ничего не подозревающий собиратель картин и икон согласился встретиться с авторитетом в собственной квартире. Но при встрече отказался платить 100 тысяч рублей отступных и оказал сопротивление. Пришлось Джему задушить его шнуром от торшера в присутствии Веры…
Джем в итоге оказался за решеткой, оперативники задержали его прямо на пороге Вериной квартиры в Люблино, где подельники вместе провели ночь.
Вера прошла через несколько милицейских допросов. И хотя она убедила следствие, что о преступных намерениях любовника ничего не знала, поняла: из Москвы надо валить.
В 80-ом она переехала в Новосибирск, вышла замуж за старшего тренера по шахматам спортивного общества «Спартак» Юрия Гуревича и устроилась, уже благодаря новому мужу и своим деньгам, на должность исполнительного директора Федерации шахмат Новосибирской области…
Вера Васильевна выпила чаю, послонялась по четырёхкомнатной шикарной квартире , расположенной на Красном Проспекте, уныло пролистала газеты: США снова нанесли ракетный удар по Ираку, в Нью-Йорке, убили какого-то рэпера, Майкл Джексон приезжает в Москву!
- Вот где жизнь! – с тоской подумала Гуревич, - Москва – это сила…
Хоть и пила Верочка главным образом дорогой армянский коньяк, с удовольствием и вдоволь ела икру, севрюгу, белужий бок – то, что простым новосибирцам и не снилось, тянуло ее в златоглавую, манила столица, не шедшая своим величием и шиком, ни в какое сравнение с серой сибирской провинцией. Она неторопливо оделась, взяла зонт и вышла на улицу. С самого утра время от времени моросил мелкий осенний дождик. Последнее время каждый день ее повторял предыдущий. Господи, как уныло! Темно и уныло.
Здешняя жизнь, как вязкая ириска, обманывая своей дешевой сладостью, жевалась ею скорее по привычке, из-за врожденного бунтарства и интриганства, чем по необходимости…
Даже Юра – теперь большой человек в столице Сибири, депутат горсовета, уважаемый человек казался ей фигурой ничтожной и скучной. Когда женщине за 50 – хочется свободы и широты!
- Бросить все к чертовой матери и махнуть в Москву!- подумала Вера, - а может быть стоит задуматься и о приличном гнездышке в Европе или Америке?
Каждое воскресенье Вера Васильевна, прогуливаясь по шумному проспекту города, не смолкающего ни днём, ни ночью, заходила в сквер, расположенный за Новосибирской Государственной филармонией. В самом центре Новосибирска, среди монотонного шума здесь всегда тишина и покой. И почти всегда — ни души. Конечно, с точки зрения акустики объяснить это легко: маленький сквер хорошо спрятан от глаз прохожих и со всех сторон закрыт массивными сооружениями. Но всё равно от этой кладбищенской тишины посреди грохочущего города всякий раз Вера обретала странное душевное состояние. Что-то щемило под сердцем. Не больно, а волнующе…Здесь было кладбище. Мемориальный сквер павших в годы гражданской войны - сквер Героев Революции.
Кем были похороненные здесь люди? Красные или белые? И ни те, и ни другие. Революционеры, социалисты, большевики, солдаты, офицеры, уголовники. Господь их краской не мазал. 22 января 1920 года их всех вместе похоронили на Базарной площади Ново-Николаевска.
Их — расстрелянных и заколотых политзаключённых — нашли красные, когда вошли в город в ночь с 13 на 14 декабря 1919 года. Их и похоронили в братской могиле на месте нынешнего сквера павших в годы гражданской войны. Но вот только из 104 обезображенных трупов, найденных в тюрьме и её окрестностях, опознать удалось лишь 37. Большинство найденных тел — тех, что остались одетыми — были в военной форме. Но так тогда одевалось полгорода — время было такое.