Знал Томпсон и то, что ребята, которым поручают охрану подобных объектов, не любят церемониться, не кричат: «Стой! Кто идет?» Для них главное — нажать на спуск автомата и наблюдать, как отчаянного смельчака — дурак он или просто неграмотный, все равно кто, — рвет на куски метко пущенная очередь.
Сплоховать и не попасть в нарушителя для таких служак означало поставить крест на своей карьере, и они всегда попадали.
Машина неторопливо подкатила к домику, затянутому маскировочной сетью. Томпсон из-за этого и не заметил его на фоне пегой возвышенности.
Въехали на стоянку под специальным навесом. Вышли из машины и с минуту стояли, давая глазам возможность привыкнуть к сумраку, царившему здесь. Томпсон повел носом. Тянуло сильным запахом дыма и жареного мяса.
— Здесь готовят азиатский пир?
— Традиция, — пожав плечами, ответил Каррингтон. — Перед уходом на операцию люди покупают барана и устраивают себе отдых.
— Откуда им известно об операции? — В голосе Томпсона звучало подозрение. — У вас об этом объявляют заранее?
— Успокойся, Фред. Никто ничего не знает. Но люди чувствуют такие вещи нутром.
— Нужно выяснить, у кого такое нежное нутро. Мне оно не очень-то нравится.
— Да не горячись, старина. Ровным счетом ничего криминального. До обеда я сообщил, что приеду. Как считаешь, прибытие шефа и подгонка обмундирования что-нибудь в этом мире значат?
— Хорошо, успокоил.
Они прошли в штабной домик. Раф открыл перед ними дверь и встал с автоматом у входа. Риф так и остался в машине, только приоткрыл дверцу, чтобы сделать полосу обзора для себя пошире.
— Сволочь у тебя дрессированная, — сказал Томпсон, наблюдавший за поведением охраны. — Пожалуй, их можно будет оставить себе.
Десять минут они провели в уединении, наслаждаясь кондиционированным раем. Наконец открылась дверь и в помещение вошел высокий худощавый полковник в пакистанской военной форме. Легко вскинул руку к фуражке с высокой тульей.
— Полковник Исмаил, — представил Каррингтон вошедшего. — Наш большой друг.
— Где ваши «медведи»? — спросил Томпсон, словно забыв о вежливости, какая полагалась при первой встрече.
— В загоне, мистер Каррингтон, — обращаясь к Бену, ответил Исмаил. Его бесцеремонность сильно задела Томпсона.
— Чем занимаются? — снова спросил он.
— Сейчас будем переодевать. Пусть обносят новую форму. Затемно их предстоит увезти на ту сторону.
— Мы хотим посмотреть на обряд переодевания, — сказал Томпсон. — Это, должно быть, интересное зрелище.
— Пожалуйста, — сказал полковник Исмаил. — Здесь недалеко.
Они прошли за один из бараков, в загон, отгороженный фанерными щитами. В небольшом закутке бродили трое раздетых до трусов мужчин. Двое высоких, ширококостых, один низенький, тощий, со спиной, покрытой бурыми прыщами.
Увидев вошедшее начальство, они встали в шеренгу. Заморыш занял место на правом фланге.
— Кто этот недоносок? — спросил Томпсон.
— Командир группы Машад Рахим, — доложил полковник Исмаил. — Двое других — боевики Муфта Мангал и Мирзахан.
Томпсон подошел к боевикам поближе. Брезгливо оглядел с ног до головы. Такое дерьмо ему давно не встречалось. Должно быть, там, за Хайбером, дела у мужахидов обстоят из рук вон погано. С такими боевиками…
Он подошел к высокому носатому парню, впервые оказавшемуся полуголым перед высоким начальством и оттого заметно стеснявшемуся. Пальцем, как паршивому коню, когда стараются сбить цену, провел по ребрам. Они выпирали из-под кожи, словно прутья из старой корзины.
Парень неловко пошевелился, словно хотел оборонить себя.
— И это «медведи»?! — спросил Томпсон брезгливо. — Пусть одеваются.
Через некоторое время все трое были в советской военной форме.
— Откуда такое? — спросил Томпсон, разминая в руке полу куртки Муфти Мангала.
— В Пешаваре есть мастерская, — пояснил полковник Исмаил. — Можем обшить целую дивизию.
— Оружие?
— Автоматы русского типа АК, — сказал Каррингтон. — Производство английское. Фирма «Интерармз».
— Все как у «медведей», — скривив губы в усмешке, произнес Томпсон. — А на каком языке будут говорить эти звери?