Не содействовали укреплению воинской дисциплины и факты демонстративно «барского» поведения высокопоставленных военных чиновников, продажность военной администрации. Особенно сильное психологическое воздействие это оказывало на офицеров и солдат в условиях военных действий, то есть тогда, когда значительное количество военнослужащих не только вынуждено было переносить огромные тяготы и лишения, но и подвергалось смертельному риску.
Проиллюстрируем это на примере двух наиболее типичных фактов, выбранных из множества им подобных. Когда в июле 1905 года начальник Управления военных сообщений обратился с просьбой к персоналу Сибирской железнодорожной магистрали «доставить ему впечатления и наблюдения, вынесенные агентами за 16 месяцев войны, относительно военного периода с указанием мер, кои могут быть переняты для улучшения в железнодорожном деле», ему было откровенно сообщено, что «все 14 ревизоров движения Забайкальской железной дороги за 16 месяцев войны ничего не видели и не смогли видеть. Они, оказывается, только и делали, что сопровождали генералов, уполномоченных Красного Креста, экстренные поезда ...что ни один ревизор движения за 16 месяцев войны не составил 16 воинских поездов». Подтверждением этому может служить копия телеграммы, полученной начальником отделения дороги: «Завтра с поездом № 4 из Иркутска выезжает генерал Шкинский. Предписываю ревизорам движения сопровождать поезд, справляться, где его превосходительство пожелает завтракать и обедать, и если в вагоне, то предложить подать в вагон, принять меры к благоустроенному и своевременному следованию поезда»[209]. А ведь в этот момент стояли, пропуская такие поезда, санитарные эшелоны с мечущимися в бреду ранеными, поезда с продовольствием и крайне необходимым на театре военных действий снаряжением!
Или такой эпизод. В августе 1904 года русская армия ощущала острый недостаток в снарядах. Для скорейшей доставки на театр военных действий их стали перевозить в поездах по расписанию сибирских экспрессов, из-за чего приходилось снимать с графика несколько пар других поездов. «Один из таких экспрессов со снарядами потерпел крушение на Кругобайкальской железной дороге и свалился под откос насыпи. Оказалось, что в составе не было ни одного снаряда, хотя на вагонах были надписи об опасности груза. Весь же груз состоял из бутылок коньяка, шампанского, ликеров и других вин»[210].
Видимо, наделенные большой властью военные чиновники поставили интересы воюющей страны, ее защитников неизмеримо ниже, чем возможность получения личной прибыли от участия в спекулятивной операции транспортировки через всю страну и перепродажи такого груза в дальневосточном регионе.
Разумеется, подобные случаи получали огласку и соответствующую реакцию со стороны участников боев.
Нельзя не отметить, что Военное министерство было озабочено складывающимся положением и принимало меры, направленные на повышение престижности воинской службы. Велась такая работа и в отношении Железнодорожных войск.
Первая мера, которая была предпринята с этой целью, сводилась к установлению приказом по Военному министерству 1904 года № 603 особой линии производства капитанов Железнодорожных войск в подполковники, не разделяя на производство «по старшинству и по избранию», что несколько ускоряло продвижение наиболее способных офицеров.
Следующий шаг был сделан Николаем II, который «всемилостивейше соизволил» зачислить себя и цесаревича Алексея в списки 1-го железнодорожного батальона. Такой чести ранее не удостаивалась, например, ни одна часть инженерных войск. Событие вызвало демонстративный прилив верноподданнических чувств. В частности, в адрес батальона была направлена телеграмма следующего содержания: «Чины 4-го железнодорожного батальона приносят своему собрату 1-му батальону свое искреннее поздравление с Высокою честью, оказанною батальону Нашим обожаемым ДЕРЖАВНЫМ ВОЖДЕМ»[211].
Однако, «собратья» гвардейцы не сочли нужным откликнуться на поздравление своих провинциальных коллег. С горечью констатировали воины 4-го батальона: «Ответа на означенную телеграмму батальон не получил»[212].
Затем, для закрепления в Железнодорожных войсках хорошо подготовленных офицерских кадров, военным министром был отдан приказ 1908 года № 70, в котором он установил: «Офицеры Железнодорожных войск во время прохождения курса инженерной академии продолжают числиться в своих войсках, и во всех случаях отчисления их, без перевода в военные инженеры, от академии обязательно возвращаются в свои части».
Для обеспечения качественного пополнения Железнодорожных войск офицерскими кадрами до частей соответствующими циркулярами и приказаниями[213] было доведено указание начальника Генерального штаба, в котором требовалось: «В целях обеспечения офицерам доступа в Железнодорожные войска и соответствующего повышения требований по отделам железнодорожного дела, впредь до учреждения постоянной офицерской школы, ввести программу испытаний на право перевода в Железнодорожные войска по образцу офицерской школы, существовавшей до настоящего времени при Туркестанской железнодорожной бригаде».
Следует отметить, что, к чести офицерских коллективов железнодорожных частей, они тоже многое делали для укрепления дисциплины и воспитания моральных качеств, необходимых офицеру. Так, в 1-м железнодорожном полку существовал обычай — при уходе офицера из полка «подносить ему полковой жетон». Решение об этом принималось закрытым голосованием на общем собрании офицеров. Разумеется, каждый из офицеров, вне зависимости от занимаемой должности, если он хотел получить жетон, должен был относиться и к службе и к сослуживцам так, как того требовал кодекс офицерской чести, ибо офицера, не удостоенного своими товарищами жетона, более чем настороженно встречали на новом месте службы.
Определенную воспитательную роль играл личный пример уважаемых в войсках командиров. Так, много сделавший для Железнодорожных войск генерал Н. П. Левашов завещал свое состояние на стипендии семьям молодых офицеров.
Принимавшиеся меры оказали определенное воздействие, однако ухудшение отношения в обществе к армии в целом и к профессии офицера в частности, оскорбительно низкое денежное содержание, обусловленность успеха в продвижении по службе не личными качествами, знаниями и заслугами, а прежде всего происхождением, крайне медленный служебный рост основной массы офицерского корпуса сделали службу в армии делом, не пользующимся особым уважением, а посему неспособным удовлетворить ни духовных, ни элементарных материальных потребностей тех, кто связал свою жизнь с вооруженными силами Российской империи.
Нелегкой была и служба рядового состава, или, как его тогда называли, нижних чинов. Муштра, унижение человеческого достоинства усугублялись полным политическим бесправием солдатской массы. Вот лишь один из примеров, иллюстрирующих положение нижних чинов в Железнодорожных войсках: в конце ноября 1903 года рядовой Николай Васильев был жестоко избит командиром 5-й роты 2-го железнодорожного батальона поручиком Кинантуйло «за невнимательное отношение к обязанностям казенной прислуги» — то есть денщика. Оскорбленный солдат, в поисках справедливости, обратился к начальнику бригады, от которого, как явствует из приказа от 30 ноября 1903 года № 149, за свое обращение получил 5 суток строгого ареста[214].
209
Из недавнего прошлого железных дорог. Впечатления о войне // Железнодорожная жизнь на Дальнем Востоке. — 1909. — № 14. — С. 625–627.
210
211
213
Циркуляр штаба Киевского военного округа 1910 года № 69; приказание по Московскому военному округу 1910 года № 214.