Кольт ощутил, как задрожали ее ноги, и киска запульсировала.
— Кольт, — Бэт Энн задыхалась. — Я сейчас...
Он трахал ее пальцами, сильнее и жестче, и с ее губ слетел тихий, прерывистый стон, рука на клиторе задрожала. Дрожь сотрясала все ее тело, и Кольт знал, это был второй оргазм. Стон, уже гораздо лучше. Ее рука на клиторе стала двигаться медленнее, теперь только играя с блестящей, мокрой плотью. Мужчина скользнул вниз, чтобы попробовать ее на вкус, и Бэт Энн снова застонала, когда его язык стал лизать ее пальцы и киску. Она была сладкой, и очень, очень мокрой.
— Продолжай гладить, — сказал он.
Девушка слегка застонала, снова протестуя. Кольт вытащил пальцы из ее лона, потянулся к презервативам и оторвал один пакетик. Раскрывая его и раскатывая по всей длине члена, он видел, что Бэт Энн следила за его руками снова голодным взглядом. Ее пальчики вернулись к клитору, глаза жадно поедали его. Поймав его взгляд, девушка облизала губы, и мелькнувший розовый язычок толкнул его за край. Кольт схватил ее за талию и потянул к себе для жаждущего, горячего поцелуя. Бэт Энн отвечала ему с тем же жаром, и, увлекшись поцелуем, отняла руку от клитора.
— Нет, — прошептал он мягко. — Продолжай себя трогать.
— Но... — ее ответный взгляд был затуманен похотью и смятением.
— Развернись, — приказал мужчина. — На колени. Положи голову на землю. И продолжай гладить себя.
Девушка задрожала, но подчинилась. Его руки касались красивой, мягкой кожи, когда она повернулась к нему круглой, пышной попкой. Не удержавшись, Кольт легонько шлепнул по сочной ягодице. Бэт Энн подпрыгнула.
— Не забываешь гладить себя?
Он провел рукой по ее влажному лону и нашел ее пальчики. Кольту нравилась ее покорность.
— Не забываю, — едва выдохнула Бэт Энн.
— Умница моя, — пробормотал он.
Его руки погладили ее узкую спину, такое чертовски красивое тело, и мягко толкнули вниз.
— Готова, детка?
Бэт Энн кивнула и прижалась щекой к дождевику. Девушка дрожала всем телом и снова кусала губу.
Кольт мягко раздвинул ее бедра коленом.
— Так я не вижу твоего лица, малышка. Тебе придется говорить мне, хорошо тебе или нет. Мы не сделаем ничего, что тебе не понравится.
— Л-ладно, — прошептала она и немного поерзав, раздвинула ноги еще шире для него. Хорошая девочка.
На миг его руки задержались на ее попке, такой сладкой и круглой. Черт, у нее классная задница. Не смотря на то, что его член убивал его, и мужчина ничего не хотел больше, чем погрузиться глубоко в нее, Кольт заставил себя остановиться и погладил мягкую кожу ее ягодиц. Чертовски приятно. Девушке это тоже нравилось, судя по тихим звукам удовольствия, вырывавшимся из ее горла. Одна его рука поглаживала ее спину.
— Ты все еще гладишь киску, детка?
— Да, — ответ прозвучал как полу вздох, полу всхлип.
Ее бедра слегка покачались в ответ, словно ища его член. Взявшись рукой за основания своего ствола, мужчина направил головку к ее мокрому, ждущему жару. Вход в ее киску был скользким и таким горячим, что Кольт чуть не кончил. Руками он вцепился ей в ягодицы, и Бэт Энн снова покрутила бедрами и застонала.
Он замер.
— Кольт, пожалуйста, — просила девушка севшим голосом.
— Скажи мне, чего ты хочешь, Бэт Энн?
Это была чистая мука не погрузиться сразу же в ее глубины, но он хотел слышать ее голос. Хотел знать, что Бэт Энн была с ним все время. Прижав головку члена к ее тугой киске, он ждал.
Девушка извивалась под ним, очередной стон вырвался из ее горла.
— Пожалуйста...
Он легонько шлепнул ее по попке.
— Скажи мне, малышка.
— Войди в меня, — она задыхалась. — Войди глубоко.
И он толкнулся в нее, низко застонав, когда ее влажные глубины, казалось, засасывали его еще глубже. Один хороший, сильный толчок, и он похоронит себя в ней, ее киска так туго и горячо охватывала его. Бл*ть. Зачем он так мучает себя и ее?
— Глубже, Кольт, — застонала Бэт Энн, напоминая ему зачем.
Черт, да. Не было ничего, мать твою, слаще, чем слышать, как она стонет его имя. И раз уж она так хорошо попросила, он толкнулся в нее глубже, но замер на полпути. Сдерживаясь и сжимая зубы, он подарил девушке один неглубокий толчок, только чтобы почувствовать, как киска плотно сжалась вокруг него. И черт, это чувствовалось так хорошо, что его глаза едва не закатились в обратную сторону.