Кшиштоф Цегна увидел зрелище, которое его очень обеспокоило. Шпулька стояла в темноте, словно вросла в тротуар. У подъезда подозрительного дома стоял брюнет и переговаривался с кем-то, кто находился в глубине подъезда. Инстинкт подсказал Цегне, что брюнет вот-вот подойдет к Шпульке и тогда случится нечто непоправимое, невероятно губительное. Он не имел ни малейшего понятия, что может сделать или сказать Шпулька, но совершенно точно знал, что любые ее высказывания окончательно испортят ему всю работу. Не долго думая он вышел из-за колонны и быстрым шагом тихонько подошел к Шпульке.
Занятая бандитом в дверях, Шпулька потеряла из виду бандита за колонной и совершенно о нем забыла. Ее паника достигла своей высшей точки. Когда Кшиштоф Цегна бросился к ней с воплем: «Ну, наконец-то! Добрый вечер, дорогая!», она не завопила изо всех сил только потому, что у нее перехватило дыхание. Она ахнула, ей стало нехорошо, она закрыла глаза и всей тяжестью повисла на руке Кшиштофа Цепш. У него еще успела мелькнуть мысль, что сегодня вечером он обречен на роль героя-любовника и что его обвинят в совращении малолетних.
— Здоровайтесь же со мной! — потребовал он взбешенным шепотом. — Ну, живее!
Шпулька открыла один глаз. С некоторым трудом она наконец узнала Кшиштофа Цегну, которого обычно видела в милицейской форме, поэтому открыла и другой глаз. Силы постепенно возвращались к ней, а неописуемое облегчение от того, что это оказался друг и соратник, заставило ее броситься Кшиштофу Цегне на шею. Более нежного приветствия Кшиштоф Цегна не мог себе даже представить. Он обнял Шпульку за плечи и, не медля ни секунды, потащил ее в направлении Пулавской.
Возле пересечения Бельгийской и Пулавской Шпулька вырвалась у него из рук и остановилась.
— Там был бандит, — сказала она испуганно. — Он прятался за колонной. Куда он делся? Мы не можем уйти, там Тереска!
Кшиштоф Цегна застонал.
— Где Тереска? Какой бандит?
Шпулька не знала, о чем говорить раньше.
— Он здесь был, сперва шлялся туда-сюда. Потом затаился в темноте. А она там, где-то во дворе, но я не знаю, где именно! Сделайте же что-нибудь!
Кшиштоф Цегна все время пытался что-нибудь сделать. Он махнул рукой на невыясненный вопрос с бандитом за колонной, потому что пребывание Терески во дворе показалось ему куда опаснее бандита. Он подумал, что с этими девицами быстро окажется в сумасшедшем доме. Ведь он лично проводил Тереску до самого дома! Откуда, черт побери, она снова тут взялась?!
— Пошли, — сказал он и побежал к Пулавской, таща Шпульку за руку.
Шпулька позволила себя тащить, пока не вспомнила, что ведь Тереска нянчит в руках украденный сверток. Тут она стала упираться. Минутой позже она вспомнила, что они ведь собирались отдать сверток в милицию, поэтому помчалась вперед еще быстрее, чем раньше, как раз в тот момент, когда Кшиштоф Цегна притормозил, желая спросить, что происходит. Шпулька налетела на Кшиштофа, наступила ему на ногу и врезала ему изо всей силы лбом по носу. У Цегны потемнело в глазах, и путь к профессиональным высотам показался ему вдруг невероятно трудным и мучительным.
Тереску они встретили через несколько шагов.
— Что там творилось, Господи помилуй? — спросила она сердито. — А, это вы… Я как раз собиралась отсюда выйти, но через дом не могла, потому что там стоят эти… Ты что там делала, кто там разговаривал?! Я слышала, о чем они говорили, но не понимаю, в чем дело!
— А что они говорили? — немедленно спросил Кшиштоф Цегна, отложив все прочие объяснения на потом.
— Они говорили: «Да нет, условилась на свиданку… соплячка, школьница желторотая, а туда же, по ночам шляется», говорили: «А этого я совсем не знаю, никогда его не видел». Еще говорили: «Он тут шлялся минут пять, наверное, ее ждал», потом говорили: «Ну и любовь до гроба», а остального повторять не стану, потому что не хочу выражаться. Какое свидание, о чем речь?
Кшиштоф Цегна почувствовал вполне понятную гордость и удовлетворение. Он поступил совершенно правильно, отреагировал как следует, не совершил никаких ошибок. Его злость на Тереску и Шпульку решительно уменьшилась.