Петрович продолжал делать полную гидрологическую станцию. Я вскипятил чай. предложил Теодорычу, но он не захотел его пить. Тогда я приготовил ему кофе и отнес в радиорубку.
После завтрака Женя устанавливал палатку, готовясь к гравитационным наблюдениям. Я ремонтировал примус, потом варил обед.
Почти каждые пять минут бегал на радиостанцию, спрашивал, слышно ли что-нибудь от Леваневского. Эрнст отвечал неизменно, что самолет идет в тяжелых условиях: при сильных встречных ветрах, скорость которых достигает ста километров в час…
— Стекла кабины самолета покрыты изморозью, — говорит Кренкель и быстро записывает это сообщение в радиожурнал.
Потом мы узнаем, что самолет пролетает над Северным полюсом.
«Достался он нам трудно», — сообщил Леваневский.
Мы-то знаем, что это тяжелый путь, особенно в облачности и при встречном ветре!
Вскоре мы узнали, что у самолета отказал правый крайний мотор.
«Идем на трех очень тяжело, идем в сплошных облаках…» — передавали с самолета.
Это сообщение пронзило всех, как электрическим током. Мы поняли, что положение очень серьезно. Если такой стойкий, рассудительный и опытный летчик, как Леваневский, радировал об этом, то, стало быть, экипажу очень трудно… Все почувствовали такую боль, будто в душе что-то оборвалось.
Я сварил Эрнсту кофе, чтобы он не заснул, так как Теодорыч уже вторые сутки сидит с наушниками в радиорубке.
Женя к этому времени установил палатку и все свои гравитационные приборы. Завтра с утра он начнет суточную серию наблюдений. Петрович опустил четыре батометра на глубину четыре тысячи метров. Вскоре он пришел обедать и сказал:
— Отдохнем немножко, потом начнем вытаскивать батометры.
Мы были озабочены, сидели в палатке молча и курили. Потом я встал и сказал:
— Ну, Петрович, пойдем накачивать «разлуку».
Так мы в шутку называем нашу ручную гидрологическую лебедку, с помощью которой поднимаем батометры.
Время было уже предвечернее, от Леваневского! больше никаких сообщений не принимали. Это молчание очень нас волновало и беспокоило, но мы продолжали трудиться. Думаем, что он продолжает лететь впереди на трех моторах, а радиостанция у него «скисла», как случилось у самолета Водопьянова, когда мы садились на Северном полюсе.
Эрнст все сидит у радиоприемника и слушает — неутомимо, упорно, внимательно.
Мы с Петровичем пошли выбирать батометры из океана. На помощь к нам приходил Женя, так как без смены двоим очень тяжело крутить лебедку.
Потом я привез с базы бидон с продовольствием, ящик с маслом. Мы втроем немного перекусили; Теодорыч не снимал наушников и не мог к нам присоедивиться.
Через каждые пять-шесть часов я готовлю кофе и я ношу Эрнсту. У него усталый вид: вот-вот он свалится с ног…
У всех такое тяжелое, взволнованное настроение, что, конечно, не до сна. Хотел было дописать статью; в «Правду», которую начал накануне, но уже через полчаса снова был на ногах.
Пришло сообщение из Москвы, что за радиостанцией самолета Леваневского ведется наблюдение. Эрнсту предложили следить на аварийной волне; может быть, самолет совершил посадку на льду и теперь работает его аварийная радиостанция.
Я ушел в палатку, но, конечно, мне не до сна и не до отдыха. Снова встал и вернулся на радиостанцию.
Женя и Петрович также долго лежали и не могли заснуть.
14 августа
Спали очень мало, и, словно сговорившись, все пошли на радиостанцию. Теодорыч по-прежнему сидит с наушниками у радиостола и слушает: не появятся ли сигналы самолета Леваневского?
В семь часов утра прослушали «Последние известия по радио». Узнали, что Леваневский ничего не сообщает.
На душе стало грустно и тревожно: где же его искать?
Но мы не теряем надежды.
Попросили радистов острова Рудольфа, чтобы они дали возможность уложить спать Теодорыча, хотя бы на два-три часа. Он бледен и измучился без сна. Правда, Кренкель выносливый человек, но и его сон одолевает. На острове Рудольфа согласились. Там будут внимательно вести наблюдение и до определенного часа не станут нас вызывать.
Женя сделал астрономическое определение, но у него нет свободного времени для подсчета; поэтому ориентируемся по старым координатам.
Пользуясь хорошей погодой, Женя ведет гравитационные наблюдения. Весь день не отходит от приборов.
Петрович наращивает трос и ремонтирует места старых обрывов. Этому занятию он отдает весь вечер.