Подобные истории Сергей рассказывал каждый год, или через год, или раз в три года — дольше нигде не задерживался. Седых слушали с печальной усмешкой: «Эх, Сережка, Сережка». А он в душе жалел их.
Есть, конечно, поговорка — где родился, там и пригодился, но она не для него. Люди делятся на тех, что сидят на одном месте, обустраивая свое гнездо или норку, возделывая почву вокруг, подстригая газон из поколения в поколение, и рвущихся прочь от гнездышка или норки. Не будь этих вторых, планета была бы сплошным белым пятном.
Если принять теорию, что наши предки зародились в одном каком-то месте, то расселиться по Земле их заставило наверняка не перенаселение. Их тянула жажда постигать пространство. Вряд ли юкагиров на берег Ледовитого океана или рапануйцев на остров Пасхи загнали более сильные соседи — шли и плыли туда, скорее всего, по своей охоте, в поисках лучшей доли. Интересно, что, как недавно доказали ученые, через многие тысячи лет потомки выходцев из Африки потянулись из Европы и Азии на свою прародину — в район озера Чад, нынешнюю Эфиопию, — словно сообщили природе, что семя гомо сапиенс распространено повсеместно…
Сергей любил родной Екат, но через несколько дней уставал в нем. Начинал тосковать. Квартира, в которой знал каждую мелочь, мама, для которой он по-прежнему был несмышленым мальчишкой, тополя во дворе, школа, где отучился все десять лет, гастроном, гаражи, стойки для бельевых веревок, многократно покрашенные, и, если колупнуть эти синие-коричневые-зеленые-бордовые слои, дойдешь до ржавого, уставшего металла. И сам начинаешь казаться себе уставшим, покрывающимся ржавчиной, и ищешь школу в каком-нибудь городке или поселке, где еще не бывал, куда требуется учитель истории или русского языка и литературы.