Пустеющие села заселяются выходцами с Кавказа. Эти люди не хлебопашцы и не скотоводы. Тучные поля зарастают бурьяном, зато бурно процветает их теневой бизнес.
И снова встают сакраментальные вопросы: «Кто виноват?» и «Что делать?»
НЕПОЗНАННАЯ СИЛА
До пенсионного возраста для нас, как и для многих советских граждан, понятие «Бог» не существовало. Мы с мужем имели крепкую семью, благополучных детей, интересную и увлекательную работу, были счастливыми супругами. Однако в моих мыслях существовало что-то сокровенное, не совпадавшее с мнением мужа.
Помню первый студенческий год в медицинском институте, просторный класс на кафедре биологии. На длинных столах, стоящих в два ряда от двери до окон, были размещены для каждого из нас микроскопы.
Преподаватель уже на месте. Появляется офицер Иван. Окинув класс быстрым взглядом, берет свободный микроскоп с дальнего стола, направляется в мою сторону, втискивается между мной и соседкой. Ряд послушно отодвигается к окну.
Изучали развитие зародыша из куриного яйца. Из серии препаратов видно: вот — клетка, вот — две, вот пошло деление в геометрической прогрессии. Картина одинаковая: у меня, у сидящего рядом Ивана, у всех студентов. В каждом микроскопе видно, как идет процесс зарождения и формирования жизни. Если в этом процессе что-то нарушить, применив влияние внешней среды, то сформируется урод, например без глаза, без лапки или вообще без дальнейшего развития. Значит, не хаос случайностей,
а какая-то общая закономерность по определенной команде для всех властвует над этим процессом. Как же теория Дарвина, которую нам излагают? Непонятно! Я не могу с ней согласиться! Сомнения одолевают меня.
В перерыве пытаюсь поделиться ими со своими товарищами. Они шутят и смеются. Фронтовичка Рита говорит серьезно: «Женьк, не вздумай спрашивать у профессора! Выбрось все это из головы, если не хочешь возбудить к себе интерес Первого отдела!» Я послушалась, так как знала, чем может кончиться такой интерес. На экзамене по биологии мне поставили пятерку, но для себя с Дарвиным я не согласилась.
Снова к мыслям об этой теории я вернулась на четвертом курсе института, когда нас стали обучать определенным врачебным специальностям. Меня увлекла, целиком приковала к себе неврология. Конечно, я записалась в научный кружок на кафедре нервных болезней лечебного факультета.
Особый интерес вызывала тонкая картина строения мозга, изучаемая под микроскопом, — цитоархитектоника. Я, не жалея времени, серьезно занималась ею. Вот загадочные, огромные и серьезные пирамидальные клетки. Это элита. Они сидят царственно спокойно, имеют очень длинные отростки от нашей макушки до кончиков пальцев ног, а также отдают множество мелких соединений ко всем частям тела. Эти клетки «думают». Невероятно, но именно в них зарождается мысль и повелительная команда всему организму в целом. Это серое вещество мозга — кора.
А вот веселые, как будто созданные юмористом- художником, клетки мозжечка. Они умеют многое, но главное — обеспечивают четкую координацию наших движений. Так и хочется нарисовать их и вышить на ткани оригинальным орнаментом.
Во всех частях мозга прослеживается сложная детерминация. Удивительно, необыкновенно, непостижимо! А проводящие пути?! И снова пришли антидарвиновские мысли. Потрясающая целесообразность во всем! Такая целесообразная слаженность не может по всему миру образоваться из непредсказуемого хаоса по одной и той же схеме строения. «Это “непознанная сила”, — догадалась я, — создала все вокруг и внутри нас. Она — главное в мире!»
Ощущение моего открытия «непознанной силы» привело меня в состояние счастья, покоя и жизнерадостности. Я никому о ней не сказала, даже мужу. У каждого человека время от времени появляется ощущение чего-то хорошего. Спрашиваешь себя: «Почему радуюсь? Что же случилось хорошего? А! “непознанная сила”, она тут, со мной!» Любовь мужа, осознание присутствия «непознанной силы» составляли мое личное счастье. Оно было беспредельным. Вооруженная «этой силой», несмотря на серьезные житейские трудности, я постоянно оставалась веселой, жизнерадостной, училась легко, о чем свидетельствует мой врачебный диплом.
В особенно трудные моменты я сознательно призывала на помощь «силу», например, в 1950 году в тяжелых, осложненных родах. Ребенок, девочка, имела рекордный вес — четыре с половиной килограмма.
Сил моих было явно недостаточно, врачи уже приготовили щипцы, которые могли травмировать голову ребенка. Я взбунтовалась, не позволив применить их. Каким-то образом обратилась к неведомой «силе» и почувствовала ее помощь. Родилась девочка, удивительно похожая на отца. Убеждена, что без помощи «непознанной силы» я бы тогда не справилась.
После рождения ребенка наши отношения с мужем стали более тесными. Ваня проявлял ко мне и дочке необыкновенную нежность и преданность. Он просто светился счастьем. Я втайне была убеждена, что «открытая» мною «непознанная сила» живет и в нем тоже, делая его таким прекрасным мужем и отцом. В таком состоянии любви и счастья, не задумываясь о Боге, мы прожили десятки лет.
Занимая серьезную должность, работая над докторской диссертацией, помогая дочерям с новорожденными внуками, годам к пятидесяти пяти я стала уставать. Однажды, почувствовав себя плохо, решила уйти с работы домой, но была остановлена какой- то женщиной, что-то совавшей мне в руки. Взяток я не брала и хотела рассердиться. Однако она со слезами на глазах попросила: «Доктор, возьмите книгу. Я привезла ее для вас из Парижа!» Книгу я взяла и, положив в сумку, уехала.
Муж почему-то оказался дома. Не могу сказать, по каким признакам он увидел мое критическое состояние. Прямо с порога квартиры он привез меня к себе в больницу. В приемном отделении мне был поставлен диагноз: острый инфаркт миокарда. Я пыталась не сдаваться и сознательно звала на помощь свою «непознанную силу». Утром, открыв глаза, увидела мужа, спавшего в кресле у моей постели. В этот момент я впервые в жизни радостно сказала: «Слава Тебе, Господи!»
Пережив острый момент заболевания, я с изумлением обнаружила в своей сумке маленькую, прекрасно изданную книгу, оказавшуюся Библией. Ничего в ней толком не понимая, я читала ее в больнице и перечитывала в санатории, куда меня перевели для долечивания. Затем мне была назначена инвалидность; вернуться к прежней напряженной работе я не могла.
Не помню, как произошло знакомство с моей ровесницей Ольгой. Она была необыкновенной женщиной, обладавшей удивительной душевной красотой. Притягательными были ее доброта, простота в общении, радостное восприятие мира и всепрощение. Эти черты напоминали мне бабушку Полю, молитвенницу и мою самоотверженную защитницу. У меня возникли теплые, дружеские чувства к Ольге, стремление продолжить общение с ней. С первого взгляда, между нами не было ничего общего. Она — потомок эмигрантов первой волны, родившаяся и учившаяся за границей, имевшая двух детей, рожденных там. Я — потомок российских крестьян и рабочих-революционеров, родившаяся в СССР, типичный советский человек. Знакомство началось, кажется, с кулинарных рецептов. Неожиданно мы подружились. Ей я впервые рассказала о своем тайном убеждении в существовании «непознанной силы». Она восприняла это просто, сказав: «Я верю в Бога!»
Ольга привела меня в храм Пророка Илии, что в Обыденском переулке. Священник — отец Вячеслав Резников — приносил мне духовные книги, не издаваемые тогда у нас в стране. Я читала их с большим интересом, регулярно посещала церковь. Меня не крестили в детстве. Муж и не знал, что кроме родного отца появился еще и отец духовный. Отец Вячеслав был моим наставником в вере до самой своей кончины.
Моя «непознанная сила» превратилась в Бога. Пришла искренняя вера в Его Сына Господа Иисуса Христа. Отчаянно и искренне обращаясь к Богу, я получала ответ. Он одним ведомым Ему путем вел меня через многие конфликты беспокойной и напряженной жизни.