Выбрать главу

Александр Митта продолжает съемки фильма «Сказ про то…». В те дни работа шла в павильонах «Мосфильма»: снимались эпизоды в декорациях «изба Ибрагима», «дом Ртищева». Но, как мы помним, ряд актеров снимается из-под палки: Высоцкий, Золотухин, успевшие за это время разувериться как в режиссере, так и в снимаемом им материале. 27 декабря Золотухин записал в своем дневнике следующие строки:

«У Митты снимаюсь без радости. И еще эта Марина (жена режиссера. — Ф. Р.) такое письмо написала: «Кроме наплевательского отношения к картине, мы от вас ничего не видели». От Сашки этот ветер дует, что ли? Он головастик, все от ума, от знаний, а не от полета…».

Кстати, спустя два дня съемки фильма прервутся — Митта возьмет больничный и объявится на съемочной площадке уже в начале следующего года.

Тогда же две столичные хоккейные команды — ЦСКА и «Крылья Советов» — отправились в Канаду, чтобы помериться силами с тамошними сильнейшими профессиональными клубами. Это была новая суперсерия, только теперь на уровне клубных команд (ЦСКА был усилен несколькими лучшими игроками из столичного «Динамо», «Крылышки» — из «Спартака»). Первый пункт назначения наших клубов Монреаль, где они должны были провести первые тренировки. Как вспоминает В. Третьяк: «В Монреале мы вначале почувствовали себя, очень неуютно. Во-первых, было страшно холодно. Мороз стоял просто убийственный. Разница во времени сказывалась очень остро. Все тело ломало. Постоянно хотелось спать. И почему-то всех одолевала мучительная жажда. Видимо, виной тому была непривычная для нас пища. Все красиво, аппетитно, но безвкусно или с каким-то непривычным привкусом. Даже картошка, и та казалась странной.

Поселили нас в отеле «Элизабет». Как и раньше, команду дружно осадили канадские журналисты — их вопросам не было конца…

Хозяева устроили прием в монреальском «Форуме» для ЦСКА и «Крыльев Советов». Оттуда мы сразу направились на тренировку, и все игроки «Монреаля канадиенс» потянулись за нами — смотреть. Ничего похожего на прошлые серии: «профи» внимательно наблюдали за каждым советским спортсменом, что-то записывали, на лицах — смесь уважения и восторга. Я опять не мог не вспомнить сентябрьские дни 1972 года — сколько спеси, высокомерия и презрения демонстрировали нам тогда и игроки, и руководители НХЛ! Куда все это подевалось?..».

Но вернемся обратно на родину. Стенли Лауден продолжает свое пребывание в Москве и в один из тех предновогодних дней он посетил фирму грамзаписи «Мелодия». А цель у него была одна: выбить у руководства фирмы свои кровные деньги за пластинки с записью песен в его исполнении. С недавнего времени «Мелодия» Стала выплачивать гонорары (пусть мизерные, но все-таки гонорары) западным исполнителям («Роллинг Стоунз», «Битлз» и др.), однако имени Лаудена в этом списке не было — ему не заплатили ни пенни за записи, которые выходили в Советском Союзе в 70-е годы.

На «Мелодии» Лаудена встретили аж шесть тамошних высших чиновников во главе с директором фирмы Пахомовым. Несмотря на их суровые лица, продюсер был почему-то уверен, что ему удастся победить в этом споре. И главным козырем в своих планах он предполагал использовать гибкую пластинку с записью песен в его исполнении, на которой не было указано имя певца. Но он ошибся. Едва в ходе разговора всплыл этот миньон, как Пахомов заявил:

— Эта пластинка выпущена в пропагандистских целях. Артисты, музыканты, композиторы участвуют в их записи безгонорарно.

— Но позвольте, как это, безгонорарно? — удивился Лауден. — На пластинке указана цена — 60 копеек, а тираж у нее несколько миллионов. Значит, вы положили себе в карман миллионные прибыли, а тем, кто написал и спел эти песни, не заплатили ни гроша? Что это за правила такие?! В цивилизованных странах так не поступают.

— Вы не учитываете одну вещь, — вновь подал голос Пахомов. — Эти пластинки выпускаются на основе указания Ленина о том, что публичные выступления в агитационных целях производятся бесплатно.

— Да при чем здесь Ленин? — продолжал возмущаться гость. — Я со всем уважением отношусь к его декретам, но они не имеют ни малейшего отношения ни ко мне, ни к другим зарубежным артистам. Во всем мире авторам платят отчисления на основе конвенции об авторском праве 1973 года. Ваша страна ее тоже подписала и, значит, обязана платить.

Тут в разговор вступил один из заместителей Пахомова:

— Мы сотрудничаем с авторами и композиторами социалистических стран на этой основе, расплачиваясь рублями. В вашем случае требуется валюта.

— Меня это мало беспокоит, — ответил Лауден.

— Но вы же всегда были нашим другом, — попытался сыграть на чувствах Пахомов.

— Да, я друг вашей страны. Но дружба — двусторонний процесс. А в нашем случае вы поимели деньги, а я остался ни с чем.

В конце концов стороны пришли-таки к взаимному консенсусу: руководители «Мелодии» пообещали Лаудену заплатить причитающийся ему гонорар. Правда, не в этом году, а в следующем. Знал бы он, сколько ему заплатят, то плюнул бы в глаза своим собеседникам прямо в их кабинете. За пластинку, которая вышла тиражом 7 миллионов экземпляров, ему выплатили… 290 рублей. Как говаривал Аркадий Райкин: дурят людей.

В эти же предновогодние дни известный актер Сергей Юрский угодил в больницу. Беда приключилась неожиданно — на репетиции. Юрский ставил в ленинградском БДТ спектакль «Фантазии Фарятьева» (и играл в нем главную роль) и уже перед самой репетицией почувствовал себя неважно — у него лопнул сосудик в глазу. Однако актер надел на глаза черные очки и вышел на сцену. Но в разгар репетиции, в сцене, где его герой бился в эпилептическом припадке, Юрский упал на пол и внезапно почувствовал дикую боль в плече. С трудом доиграв сцену, он ушел за кулисы. Вызвали врача, который настоятельно порекомендовал актеру ехать в больницу. Юрского привезли в Институт травматологии (ЛИТО), где был поставлен неутешительный диагноз — перелом ключицы с разрывом сумчатого сустава. Юрскому вставили спицу и уложили в постель. В итоге Новый год актеру предстояло встретить в больнице.

Капитан 3-го ранга Валерий Саблин, поднявший в ноябре восстание на ВПК «Сторожевой», по-прежнему находится в Лефортовской тюрьме. После того как в тюремном лазарете врачи залечили его простреленную ногу, следователи получили возможность допрашивать его чуть ли не каждый день. Саблин ничего не скрывает и на все вопросы отвечает искренне: да, поднял восстание, но руководствовался исключительно благими намерениями — хотел показать властям предержащим, что страна скатывается в пропасть.

Незадолго до новогодних праздников Саблину разрешили переписку с родными. Он пишет письма родителям, жене с сыном, братьям, бабушке. Правда, он не знает, что последней уже нет в живых. После того что произошло с внуком в ноябре, бабушке сообщили, что Валерий не вернулся из похода. Пережить эту новость пожилая женщина не смогла — сгорела в несколько дней. Плохо себя чувствовали и родители Саблина. 28 декабря он написал им письмо, из которого я приведу лишь несколько отрывков:

«Это письмо придет с опозданием, так как сегодня уже 28-е, но я хочу поздравить вас с Новым годом, пожелать здоровья и чтобы не было больше никаких переживаний. Я понимаю, что не из-за погоды, а из-за меня у вас ухудшилось состояние здоровья, и это мучает меня, так как я вас очень люблю.

Я тебя очень прошу, папа, выбрось из головы всякие мысли об инфаркте и гипертонии. Надо как-то собраться и перебороть это, так как тебе просто нельзя болеть! Не говоря о том, что уход за мамой весь лежит на тебе… Организуй диету, режим дня, прогулки в садик Дома офицеров перед сном, меньше кури и т. д.

Обо мне не беспокойся. Все хорошо… Много читаю книг. Прочел, кстати, книгу академика А. Н. Крылова «Воспоминания и очерки». Ты не застал его преподавание в академии? (отец Саблина окончил Военно-Морскую академию, всю жизнь прослужил на флоте. — Ф. Р.).

Получил от Нины посылку к Новому году, так что есть с чем встретить день рождения (1 января 1976 года Саблину должно было исполниться 37 лет. — Ф. Р.)…».

полную версию книги