Трагедия Муэды
Поздней ночью автомобильные фары высвечивают дорожный указатель «Муэда». В центре поселка одноэтажный дом с плоской крышей, выкрашенный в цвета национального флага: зеленый, красный, желтый. В этом строении раньше размещался колониальный административный пост, а теперь — гостиница, дом приезжих.
Встретил нас Аделино Рапойо, стройный молодой человек с длинными, как у пианиста, пальцами. Всего несколько недель, как его, двадцатипятилетнего выпускника партийной школы, назначили администратором округа. И сегодня его первая официальная встреча с иностранцами. Глубокая ночь, и наш разговор отложен. Наутро узнаю, что в Муэду приехал один из руководителей партии ФРЕЛИМО Алберту Жоакин Шипанде.
Целый день мы с мозамбикскими друзьями колесили по окрестностям Муэды. Побывали в кооперативах, осматривали поля, знакомились с жизнью и бытом крестьян. Алберту Жоакин Шипанде уверенно говорил на местных языках. Он оказался прекрасным знатоком обычаев и людей.
Вечером, после местного угощения «кабрису» — шашлыка из антилопы,— Жоакин достал из резной шкатулки старую курительную трубку «кашимбу». Заправив ее местным табаком, он прикурил бамбуковой лучиной от головешки из камина и начал рассказ:
— Эта трубка досталась мне от отца, а ему — от его отца. Когда-то она была паролем для патриотов, отправлявшихся в Танзанию на партизанские базы ФРЕЛИМО. Мой отец был старейшиной — традиционным главой деревенской общины в отличие от «регулу» — вождя, назначаемого португальцами.
Мне было двенадцать лет, я еще учился в школе, когда португальцы заставили меня ежедневно подметать улицы Муэды. Но отец и я виду не подали, что это для нас оскорбительно. Затем началась слежка за нашей семьей. Два брата и сестра с мужем, опасаясь репрессий, бежали в соседнюю Танганьику.
В шестнадцать я закончил школу, и через некоторое время мне разрешили работать учителем начальной школы здесь, в Муэде. В 1962 году я вступил в ФРЕЛИМО, а вскоре меня избрали координатором нашей организации в Кабу-Делгаду.
Жоакин поднимается из-за стола и начинает вышагивать по гостиной — воспоминания революционной юности взволновали его.
— Сегодня,— продолжал он,— один из местных партийных руководителей сказал вам, что первые крестьянские кооперативы были созданы в Кабу-Делгаду в 1966 году. Я не стал его поправлять, но должен сказать, что слово это в наш лексикон вошло гораздо раньше.
Работать приходилось осторожно,— говорит Алберту Жоакин.— У колонизаторов была хорошо разработана система слежки, это не позволяло нам выйти к широкой пропагандистской работе. Но уже в то время мы понимали, что единственный способ завоевать независимость — это вооруженная борьба.
Мы начали с того, что создали в окрестностях Муэды крестьянский кооператив по выращиванию хлопка «Добровольное общество африканцев-хлопкоробов Мозамбика». Португальская администрация заявила, что слово «добровольное» надо исключить из названия, потому что «черные не могут ничего делать добровольно». Но все же разрешение на создание кооператива было получено, и мы начали работать. Было это в 1957 году. Надо ли уточнять, что для нас, подпольщиков, кооператив стал первой политической школой?
...Кооператив окреп, число его членов росло. Мы стали продавать хлопок португальской компании в Муэде, у которой дела шли не особенно хорошо из-за недостатка рабочей силы. Все мы, и руководители кооператива, и крестьяне, работали, не жалея своих сил. Однако вскоре колониальные власти признали наш кооператив антипортугальской политической организацией. В 1959 году некоторых руководителей подвергли репрессиям, но мы не сдались, и кооператив продолжал работать.
А потом... День этот, 16 июня 1960 года, я запомнил на всю жизнь. Накануне были арестованы активисты кооператива Тиагу Муллер, Фаустину Ваномба, Кибирите Диване. Крестьяне возмутились произволом властей и потребовали их освободить.
Португальский администратор послал в близлежащие деревни гонцов, чтобы созвать крестьян в Муэде и объяснить им, почему арестованы кооператоры. Несколько тысяч крестьян пришли узнать, что скажут португальцы. Администратор между тем потребовал у губернатора провинции прислать в Муэду регулярные войска. Солдаты прибыли ночью и затемно, задолго до начала собрания, окружили площадь.
Прибывший из Порту-Амелия губернатор пригласил наших «ходоков» в резиденцию администратора. Я в числе других ждал их возвращения.