Возникал затор у проходчиков — на выручку бросались водители МоАЗов. Проходчикам нужно не только убрать породу, но и оборку сделать. А это дело кропотливое: надо удалить все заколы — опасно нависающие со сводов, выступающие со стен глыбы, козырьки. Шоферы успевали быстро обернуться с породой до электропоезда и, чтобы понапрасну не ожидать, хватали ломики и помогали проходчикам.
— Просто не удержать народ было,— разглаживаются морщинки, вырубленные годами подземной жизни, на лице Толстоухова, теплеют, голубеют глаза.— Замечаешь — сморился паренек. Потреплешь по плечу: «Пойди отдохни». Ни в какую, губы сожмет, взглядом с темного лица полыхнет, как на врага посмотрит. Не было случая, чтобы ушли из забоя. Хоть с ног валила усталость, а держались. Тот же Гена Воробьев со звеном два раза в сутки выходил в забой. Кто не вкалывал молотком — не поймет, что это такое. Раньше времени из дома приходили в тоннель: «Почему не вызывают на смену?..» Связь с порталом была круглосуточной. Как семь утра — обязательно звонки от Подшивалова и Бессолова, начальника БАМтоннельстроя, расспросят, посоветуют, помогут. «Как там, Романыч, идет порода?» Участие всех бодрило, прибавляло сил. Плотно работали, летели гранитные метры. Прямо в тоннеле выкинули лозунг: «140 — не предел. Даешь 170». Все были сжаты, как крепкая порода...
Валентин Романович помолчал, то ли слушая грохот Муякана, то ли ловя иной гул — не самолет ли это из Улан-Удэ, чтобы лететь в отпуск? Тряхнул головой, прощаясь:
— Лучше своим глазом взглянуть — длиннющий коридор отгрохали ребята. Кто поведет-то? Ну Василий Безридный сам мастак: его бригада нашей на пятки наступала. Он да Иванов Анатолий — ветераны тоннеля, спецы по разломам. Пусть свои метки покажут, такое не забывается...
Из центра полукружья предпортальной выемки, как из гигантского натянутого лука, стрела тоннеля теперь устремляется в глубь горы уже на километры. А несколько лет назад, врезавшись от портала на десяток метров, тоннельщики изо всех сил держали лоб забоя. Коренная порода не идет первой. Так и тут: вначале был песок.
— Песок надо было удержать, чтобы он не пошел на людей. Шли с проходческим щитом: отбойными молотками, лопатами углублялись в породу, а затем закрепляли песок досками, ставили тюбинги и, отталкиваясь от них, медленно ползли вперед.— Василий Безридный похлопывает рукой тюбинговое кольцо. Здесь, в тоннеле, Василию все близко и важно. Все напоминает о прошлых днях...
— Навыков поначалу не хватало. Только зарезались от портала метров на шестьдесят, как песок-плывун воронкой пошел вниз. Тонн двести ухнуло в забой. Когда песок убрали, аж солнышко засветило сверху. Вот что значит упустить лоб забоя. По краям воронки виднелись «чемоданы» крупного валунника. Как двигаться дальше? Перекрыли воронку решеткой, положили бетонную подушку и снова поползли сквозь песок.
Так и шли, день за днем махали лопатами, грузили и грузили тонны этого проклятущего песка и целый год держали лоб забоя. Монотонная работенка, ничего не скажешь, все устали от нее, а расслабляться никак нельзя...
Кончились пески, вот-вот скальные породы начнутся, и мы принялись за разборку проходческого щита. Тогда как раз Толя Федоров что-то развинчивал наверху. Только снял часть щита, как зазевался и ухнул вниз вместе с железякой. Мы замерли и молчим. Секунда, пожалуй, проходит, а он вскакивает невредимый, ни одной царапины. Легким испугом отделался, везунчик. Но мы его в своем кругу пропесочили. С такой высотой шутки плохи — здесь же под девять метров, гляньте...
Несильный пучок света шахтерской лампочки, направленный мной вверх, не смог пробить туманную вышину и достать свода. Высота тоннеля гораздо больше, чем в метро.
Василий легко идет по деревянному настилу, перешагивает рельсы, привычно следует поворотам. Бессчетное число раз ходил он этой дорогой, отвоеванной им когда-то с отбойным молотком в руках шаг за шагом у песка и гранита. Теперь, как хозяин, он с удовольствием знакомит с отобранным у горы и обжитым пространством...
По стенам вьются высоковольтные кабели, нависают толстенные трубы: одни для вентиляции, другие подают сжатый воздух. За спиной постукивают на стыках электропоезда, а где-то впереди, в стволах, работают мощные подъемные машины, насосы откачивают воду. Большое, сложное хозяйство у тоннеля. «Один в бою — три в тылу, как на фронте,— заметил Владимир Асланбскович Бессолов в управлении, рассказывая о самых последних новинках буро вой техники, и привел один факт: Прервется подача электроэнергии на 20 минут все из строя выйдет».