Тюменские дороги
Западная Сибирь. Тюменская земля. Она тянется от Карского моря до степей Казахстана. Ее богатства спрятаны под многометровой топью болот. И все-таки до них добрался человек... 1953 год —открыто первое газовое месторождение Западной Сибири — Березовское. 1960 год — зафонтанировала первая нефть в районе Шаима. 1964 год — уже 33 нефтяных и газовых месторождений выявили разведчики недр. Темпы открытий нарастали. Самотлор, Усть-Балыкское, Мамонтовское, Правдинское, Уренгойское, Заполярное, Медвежье — вот далеко не полный перечень нефтяных и газовых жемчужин. По решению XXIII съезда КПСС в Западной Сибири создан новый нефтегазодобывающий центр страны. Вместе с нефтью и газом приходят на тюменскую землю новые города, новые дороги, новая жизнь.
В Свердловске предстояла пересадка. Кое-как я пристроился на транзитный рейс Якутск—Москва. Занял свободное кресло, застегнул ремни и стал воздерживаться от курения, посасывая взлетный леденец.
— Вот так... — сказал вдруг мой сосед, точно продолжал прерванный разговор. — На материк вот собрался в Европу, в отпуск... А ты-то из Свердловска?
— Из Сургута.
— А!.. Где это?
— Тюмень, — уточнил я,— недалеко от Тюмени.
— Тюмень... Знаю. — Сосед кивнул. — Нефть. Как там нефть?
И тут я внезапно вспомнил, что, собственно, нефти в Тюмени как раз и не видел. Все время она была где-то поблизости, рядом, постоянно, напоминала о своем существовании. То низким речным танкером на просторах Оби. То резной буровой вышкой. Или маслянистыми черными цистернами... А вот увидеть ее саму — не пришлось.
День за днем я перебирал в памяти полумесячное путешествие. Перед глазами всплывали отдельные картины, выхваченные из круговерти переездов и перелетов.
...Вот сама Тюмень, столица Западной Сибири. Широкие промытые проспекты, позднее цветение лип на аллеях, сутолока вокзала.
...Поезд на Тобольск. Тряский вагон. Незнакомый парень, который целый час держит меня у ночного окна: «Погоди, сейчас уже должен быть». И наконец, одинокий фонарь в темноте, станционный домик, черные ели. «Видал? Нет, ты видал? — Глаза парня восторженно сияли. — Это я строил! Мой полустанок!»
...Тобольск. Белый кремль на горе. Футбольная схватка у подножья древней стены. Рев болельщиков поднимает с церковных крестов и луковок тучи галок... Памятник Ермаку с оградой из пушек. И другой памятник, на зеленом Завальном кладбище — памятник сказочнику Ершову, тоболяку, автору «Конька-горбунка».
...Сургут. На центральной улице доска обязательств Сургутской нефтеразведочной экспедиции. Пункт второй обязательств поражал: «Открыть в 1970 году одно месторождение нефти или газа».
...Вертолет пересекает протоку Юганская Обь. В иллюминаторах рыжие болота, блюдца озер, тайга. Далеко внизу словно кто-то провел машинкой по зеленым кудрям — просеки. Просеки для нефтепроводов, для ЛЭП, для железной дороги.
...Самотлор. Два неярких факела на горизонте, растворившихся в полуденном мареве.
Дороги, дороги, дороги. Все они так или иначе поворачивали к центрам добычи газа и, конечно, нефти — этого черного сока земли.
601-й километр
Мы стоим у штабной палатки с комиссаром отряда Сашей Бугровым. Комиссар караулит радиосвязь с базой. Время от времени покричит в трубку, послушает, бросит ее в сердцах обратно в футляр: «Глухо. Ноль эмоций...»
Пустынно в этот час в лагере. Весь отряд на просеке. Лишь третья бригада осталась поблизости. Ребята напяливают высокие сапоги, лезут в трясину расчищать еле видный ручеек. Я уже знаю — не повезло «Икару» с водой. В других отрядах, рассказывали, вода как вода. Случается, и речка от лагеря недалеко, выкупаться можно. А здесь сочится из болотины какая-то красноватая жижица. Только-только набирается для поварих, да еще в мелкую лужицу, чтобы руки ополоснуть. И пить ее сырой отрядный врач Иван Ващенко — человек вообще-то смешливый, но в деле чрезвычайно крутой — запретил строго-настрого. Разве что с пантоцидом — каждому бригадиру раздал склянки с белыми таблетками. Но это еще хуже, чем кипяченая.
Вросла третья бригада по бедра в трясину. С чавканьем выхватывают лопаты ядовито-зеленые шматы, ржавую кашу — торф ли, растения — не поймешь. Лопаются у ног вонючие пузыри. Эх, лучше уж на просеке кругляки катать!
— Ваня, ну и запах здесь... — оборачивается к врачу бригадир Слава Дьяченко и выразительно крутит носом. — С ума сойти!
— А я что говорил? — Ващенко двигается следом, меланхолически кропит освобожденную воду хлоркой. — До родника придется копать. Метров сто — и шабаш...