Лосев коснулся майорского плеча, тот извинился и отошёл с комиссаром в сторону; тот показал его ключи: Знаешь, где он живёт? Съездить к нему надо. Посмотреть.
В середине ночи комиссар и майор прибыли в дом, где проживал Матиас. Звякнули ключи, отворилась дверь. Запах наркоты кинулся в нос. Майор поморщился.
Грязные простыни на незастеленной кровати. Лёгкий срач: пара использованных бумажных платков, пустые бутылки пива и пакеты от уличной еды.
Недопитая водка на столе.
И холодильник, полный мяса.
Когтин отшатнулся и выставил лапу перед Лосевым: Комиссар, полагаю, вам этого видеть не стоит. Здесь… звери.
Лосев задумчиво вздохнул; всё-таки п*дор этот и в самом деле Матиасом оказался; он махнул копытом, прошёлся по комнате: Выгребай всё оттуда. Найди какой-нибудь мешок. И вообще всё осмотреть надо. (он открыл шкафчик прикроватной тумбочки, пошарил там железной лапой, пара засушенный копыт) Ёб*ный ты по голове. Это хер осматривал свои же трупы. Он делал сам себе работу. (открыв второй ящик тумбы, комиссар достал оттуда волчий череп — специально следствие путал, умная падла)
Когтин, бегло разглядывая, выбрасывал контейнеры с мясом в мусорный пакет: Получается… можно волчару того?
Лосев: Каво?
Когтин: Ну, если нашли мы… Звероеда. Получается…
Вопрос был интересный. Но комиссар всё обдумал за прошедшие двадцать минут, пока они ехали к Матиасу.
Лосев подошёл ближе, глянул в полный мяса пакет, кинул туда волчий череп и копыта; поднял глаза на майора, внимательно осмотрел он его лицо: Это будет очень некрасиво выглядеть. И куда ты его выпустишь? К своим? Чтоб они восстание подняли? Вы ж с волчарой не чай там пили, в комнате допросов. Так то, что волчара про нас говорить будет — это ещё ладно. А то, что нас все на смех поднимут, потому что этот ху*сос, особо опасный преступник Звероед, составлял отчёты по собственным же убийствам. Понимаешь, майор? Сами убивали, сами расследовали. Да нас всех погонят.
Это комиссар правильно говорил. Когтин понимал, что слишком быстро вращались теперь шестерни запущенного механизма. Сунешь лапу — и нет её, оттяпает будь-здоров.
Когтин глянул в жуткий пакет: Надо сжечь это. Останетесь, господин комиссар?
Лосев почавкал, окидывая жуткую квартирку: На своих-то и не подумали, майор. А как и сейчас подумать? А может и Шариков этот тоже… Звероед был, помогал ему. Они ж с Матиасом дружками были. А может и ты там что-то!
Когтин пожал плечами и завязал пакет: Хорошо хоть дело закрыли. Теперь-то всё спокойно будет.
Лосев открыл пару кухонных шкафчиков, пошурудил там бионической лапой; а, хер с ним, пусть Когтин со всем этим разбирается: Скажи бойцам, которые там были — пасти пусть на замке держат или постреляем их. Зебру эту навести — денег дай, чтоб молчала. Ну… всё как всегда, в общем. П*дора этого где-нибудь прикопай там... в надёжном месте. А с волчарой по-старому всё. Понял?
Когтин: Так точно, товарищ комиссар. По-старому с ним.
Глава 20
Пуля, выпущенная из короткоствольного револьвера со спиленными номерами, прошла насквозь снизу вверх, лишила лейтенанта Шарикова небольшого куска печени и остановилась в опасной близости от его сердца.
От кровопотери он впал в кому еще в карете скорой помощи. Легкие его больше не могли или не хотели вдыхать кислород. Добрые врачи заставили легкие молодого лейтенанта двигаться принудительно, и свежий воздух вновь хлынул в забытое собачье тело.
За три недели Когтину и Хрюну удалось сшить совершенно нелепое дело с подозреваемым, который понятия не имел, что от него требовалось на следственном эксперименте.
Когтин объяснил основные аспекты, но - стыдно признаться - сам запутался, изучая материалы четырёх убийств. В любом случае – местный суд вряд ли будет слишком подробно изучать дело и сосредоточится на приговоре.
Конечно, Когтин несколько приукрасил перспективы Серова. За четыре жестоких убийства его, возможно, отправят в тюрьму до конца жизни.
И посадят его, скорее всего, не в одиночку, а в общий блок.
Но осужденный перестанет быть проблемой полиции после того, как выйдет из зала суда.
Оттуда его транспортируют в распределительный пункт, а затем - волчара отправится по этапу с остальными заключёнными. Там он может говорить что-угодно, никто не поверит его правде.
Будет чудом, если он, вообще, останется в живых.
Старания Когтина, Хрюна и комиссара окупились. Центр похвалил их за хорошо проделанную работу и отозвал своих агентов, которые уже стояли на низком старте, готовые отправиться в Зверск.