— Да, — чуть слышно прошептала она.
Мальчик, который выжил
Как взошла над горами полная Луна, восстала стригойка из неглубокой могилы и тайком вернулась в городок, чьи жители всей душой хотели от нее избавиться, да позабыли, что для этого нужно. Тенью тени, отголоском шепота прошлась дочь 
по улицам, и ни один пес ее не учуял. Видел незваную гостью лишь старый одноглазый кот, дремавший у коновязи постоялого двора. Он выгнул спину дугой, зашипел и заорал дурниной, но толстяк-хозяин лишь перевернулся с боку на бок и выругался спросонок.
В каждый колодец, в каждую кадку с водой дождевой плюнула стригойка.
А к утру ее и след простыл.
— Ш-ш-ш…
Мальчик, забывший собственное имя, стоял на краю обрыва. У подножия утеса плескались волны. Море было черным, и камни с беззвездным, бескрайним небом — тоже. Мальчика со всех сторон окружала , чья разнородность отзывалась столь же неодинаковой внутренней дрожью — словно невидимые руки касались незримых струн — и ощущениями, для которых не находилось подходящих слов в известном ему языке. Иногда казалось, что у есть крылья, изогнутые рога и длинный хвост с острым шипом на конце, но потом она превращалась в кошку или в изможденную женщину, всю в черном. От глаз и зрения в этом странном месте не было толку.
— Давай я их тоже заберу? — предложила . — Ш-ш-ш-ш…
Мальчик нахмурился. В опустевших чертогах памяти гуляли сквозняки. Если судить по воспоминаниям, его жизнь началась только что, у этой пропасти, над этим морем, во . Но что-то — инстинкт, чутье — подсказывало не соглашаться.
Он и так отдал слишком многое.
вздохнула.
— Нет так нет. Чего же ты хочешь?
Однажды — об этом безымянный мальчик тоже забыл — мама поведала ему сказку о принце, который отправился на поиски страны Вечного Лета и после долгих странствий ее действительно нашел. Устав с дороги, прилег под раскидистым деревом и задремал, разинув рот. Тогда-то и заползла в него змея по имени Тоска. До поры до времени она не тревожила принца — знай себе росла в потаенных пещерах души. И все же настал день, когда змея сделалась слишком большой и стиснула сердце так, что он отчаянно возжелал увидеть родные места еще раз, хоть издали, на мгновение, краешком глаза. Принц отправился в обратный путь, чтобы в конце концов — или в начале начал — сгинуть бесследно, ибо тот, кто выпал из Текста, обречен утонуть в океане чернил.
Мальчик об этом позабыл и пожелал вернуться — сам не зная куда.
Но знала.
Исчез утес, исчезли черное море и беззвездное небо; мир обернулся ветошью, расползающейся даже от самого осторожного прикосновения. За нею, как за занавеской, притаилась , продолжая тихонько шуршать: «Тебе не скрыться от меня… ш-ш-ш… никогда и ни за что на свете… ш-ш-ш… ибо отныне я и есть твой свет…»
Сперва он услышал тишину, зловещую и тяжкую, как кладбищенская земля; потом ощутил гнилостный сладковатый запах, от которого при каждом вдохе сводило судорогой горло и ныло в груди; а еще почувствовал боль. Из-за нее вспомнил, что у него есть тело, и в этом теле болело все без исключения — от почерневших пальцев рук и ног до корней тех волос, какие еще остались. Мальчик медленно поднялся, хрустя суставами, как старик, и постанывая от мучительного жжения в тех местах, где пузырящаяся кожа сошла лохмотьями, прикипев к каменному полу. Наверное, окажись пол земляным, бедолага и сам бы к нему прирос — врос бы в него, запустив глубокие-преглубокие корни, вознес гордый ствол через пролом в крыше и раскинул руки-ветви над руинами, укрыв их своей широкой кроной. Куда приятнее шелестеть листвой, чем ковылять, держась за стены, к приоткрытой двери, за которой поджидает неизвестность.
Он то падал по-настоящему, то проваливался в беспамятство; иногда это происходило одновременно. Сквозняки в чертогах памяти выметали из потаенных углов пыль, а еще какие-то обрывки, щепки, осколки. Из фрагментов складывались бессмысленные картины; стрела времени отказывалась лететь положенным курсом, то петляла, то замирала в нездешнем пространстве.
— Ш-ш-ш…
Вот безымянный мальчик бредет по узкой улице, под небом синюшного цвета, с которого смотрит не Солнце и не Луна, а огромный драконий глаз зеленовато-желтого, желчного цвета, рассеченный узким зрачком; навстречу ковыляет закутанное в тряпки нечто, прижимая к себе сверток и тихо подвывая.