Шедшая впереди небольшая колонна федералов, следующая в райцентр Шали, успела уйти вперед уже на добрых полкилометра. Позади транспорта, единственными пассажирами которого были Алексей Романцев и временно прикомандированный водитель-контрактник, шел еще один «уазик», замыкающий, в котором – как вскоре выяснилось – сидели трое. Эта машина также остановилась. Поначалу казалось, что ее водитель и пассажиры не хотели выходить наружу, под проливной дождь, а попросту дожидались, чтобы один из двух выбравшихся из остановившейся на дороге машины людей подошли к ним и объяснили, в чем причина задержки.
– Вот что, сержант… Вы со своим «горелым блином» разбирайтесь в Шалях! А сейчас вызовите по рации старшего колонны и сообщите о ваших неприятностях!
– Не боитесь, товарищ полковник, мы свое наверстаем! – неожиданно веселым голосом сказал контрактник. – Прокатим, как на американских горках! Будет вам «драйв», и еще какой…
«Что за ахинею он несет? – испытывая все возрастающее раздражение, подумал Романцев. – Ну и подсунули же мне бойца…»
Он вытащил из кармана початую пачку «Кэмела», но закурить не успел: из другого «уазика», сразу с двух сторон, на раскисшее, забросанное местами желтовато-серой глиной полотно дороги выбрались трое рослых, как-то неожиданно даже высоких, под два метра, и весьма крупногабаритных мужиков, экипированных в форму армейского спецназа.
Их лица были сокрыты под шлем-масками, но Романцева это нисколько не насторожило: среди федералов есть такие, кто, опасаясь за себя и своих близких, предпочитают в людных местах носить маски.
Здесь, правда, место не из самых оживленных и людных, но если эти ухари не хотят светить свои рожи перед милицейским полковником, то и флаг им в обе руки.
Романцев ждал, что они скажут, но дождался совсем другого. Двое верзил, зайдя с боков, ловко вывернули ему руки назад, а третий своим шнурованным башмаком вдавил выпавшую из рук полковника сигаретную пачку в раскисшую чеченскую землю…
Романцева отконвоировали в ложбинку меж двух холмов, где схоронился почти невидимый на фоне мшистых склонов пятнистый армейский джип. Спустя минуту в мокром кустарнике показался серо-зеленый «УАЗ». Машина, на которой в составе колонны добирался в Шали Романцев, так и осталась стоять брошенной на дороге, до которой отсюда было, наверное, около сотни метров. О том, что с этого места можно выбраться не только по гравийной дороге, но и по проселку, похоже, знали лишь эти четверо в армейском камуфляже.
Самое неприятное для Романцева заключалось в том, что водитель-контрактник оказался сволочью и предателем.
Двое по-прежнему держали Романцева под локотки, третий караулил возле джипа и «уазика», присматривая еще и за дорогой на Шали, а четвертый, очевидно, старший, подойдя вплотную к плененному ими федералу, своей затянутой в кожаную перчатку рукой забрался во внутренний карман бушлата полковника и извлек оттуда пачку его личных документов.
Перелистнув паспорт и заглянув в служебное удостоверение, старший сунул чужие документы себе в карман.
– Признайся, Алексей Андреич, такого поворота событий ты не ожидал, верно?
– Феликс?! – изумленно выдохнул Романцев, узнав знакомый голос. – Какого?!. Как ты здесь оказался и… что это за представление вы тут устроили?!
Он дернулся – но тут же понял, что из таких тисков не вырваться.
– Объясни, наконец, что происходит!
– Слишком длинный получится разговор; полковник, – сказал старший. – Гм… Сергей, трупешники, надеюсь, высший класс?
Тот, что стоял слева от Романцева, молча кивнул головой.
– Экипировка, документы… Короче, все там нормально, да?
Тот снова кивнул.
– Вы меня знаете, если что-то не так, я вам головы поотрываю, – сказал старший. – Кстати, «безбашенный труп» тоже имеется в комплекте? Ну и прекрасно…
Человека, который стоял напротив него, Романцев знал уже лет эдак пятнадцать. Одно время они с Феликсом Ураевым даже дружили семьями. Но потом так получилось, что оба развелись со своими женами, после чего общаться им доводилось уже гораздо реже.
– Артем, заснимешь все на видеокамеру, – распорядился Ураев, обращаясь, очевидно, к стоящему справа от Романцева боевику. – Как только водила жахнет по «уазику» из «мухи», сразу включай камеру… Двухминутного ролика хватит с лихвой… А там по коням и ходу отсюда!
У Романцева появилось чувство, что нечто похожее с ним уже было, но что именно и когда – он так и не вспомнил.
Ураев сверился с часами.
– Сегодня двадцать третье ноября, четверть второго пополудни… Так и запишем в рапорте!
Он вытащил из кобуры необычной формы пистолет, в котором Романцев узнал «климовский» спецствол, стреляющий быстрорастворимыми ампулами, начинка которых зависит от намерений того, кто пользуется этой эксклюзивной штуковиной.
– Понимаешь, дружище, – задумчиво произнес Ураев. – Ты ведь упертый… а у меня – приказ! Знаю, что уговаривать тебя бесполезно. Я мог бы прихватить с собой шприц-ампулу, и дальнейшее было бы почти безболезненно… Но ситуация такова, дорогой полковник, что боль и страдание уже вошли в нашу с тобой жизнь… Так что у меня нет иного выхода.
Произнеся эту не слишком понятную для Романцева фразу, Ураев прицелился и мягко нажал на спуск…
Глава 1
Мерцающий мягким изумрудным светом циферблат часов, встроенных в приборную панель «лендкрузера», показывал без двадцати минут пять утра. Мощный джип, только что стремительно летевший по Глендейл-роуд в направлении северных пригородов, теперь, угодив в сонные переулки, тащился со скоростью пешехода, который то ли позабыл нужный адрес, то ли не до конца уверен в правильности собственных намерений.
Обнаружив в одном из переулков, по обе стороны которого тянулись аккуратные двухэтажные коттеджи, пару полицейских «фордов», плотно закупоривших собою проезжую часть, Элизабет удовлетворенно покивала головой. Теперь, когда нашлось подтверждение поступившего к ней сигнала, она, по крайней мере, перестала ощущать себя дурочкой, над которой решили недобро подшутить. Ну а то, что ей порой приходится путать день с ночью, это уже издержки избранного ею ремесла.
Не вступая в бесполезную полемику с копами, выставленными здесь в качестве заграждения, Элизабет совершила разворот, решив попытать счастья в другом месте.
Но стоило ей выбраться на другую, параллельную улицу, как она заметила еще одну «баррикаду», выстроенную из составленных вместе полицейских машин.
«Похоже, копы перекрыли целиком весь квартал, – подумала она. – Любопытно все же узнать, что происходит внутри „колечка“».
Информатор, чей звонок поднял ее среди ночи, сообщил, что в район 70-й улицы стягиваются большие силы полиции. Начались эти непонятные маневры еще поздним вечером, но даже сейчас, спустя несколько часов, никто точно не может сказать, что именно происходит внутри выставленного в спешном порядке оцепления.
Звонивший был отнюдь не рядовым копом, и вряд ли он собирался разыграть на ночь глядя такую известную в некоторых кругах личность, как Элизабет Колхауэр. Отнюдь. Сигнальчик поступил от одного из сотрудников Департамента полиции Лос-Анджелеса, человека осторожного и неглупого, но в то же время не чуждающегося дополнительных доходов. И если уж он позвонил в неурочный час, не дожидаясь утра, то это означает, что в одном из пригородов ЛА действительно происходит нечто экстраординарное.
Маневры темно-синего «лендкрузера» очень скоро привлекли внимание полиции. Дорогу джипу преградил патрульный «форд», так что Колхауэр не оставалось ничего иного, как припарковаться на обочине, точнехонько под уличным фонарем, с которого на землю сочился маслянистый свет.