Часть первая. Дорога на Чёртову гору.
1.
Пожар всегда вызывает в человеке неоднозначные чувства - первоначальное восхищение силой и мощью огня, игрой света и тени обычно сменяется тоскливостью и опустошённостью при виде обуглившегося и чадящего смрадом пепелища. Те же чувства охватили Иннокентия Ивановича Рябова, когда он въехал на машине во двор ЭКОРа после ночного пожара.
Рябов сразу отметил, что его опередили - раньше всех прикатил Доктор со своими помощниками-мозгоправами, по совместительству занимающимися и традиционной врачебной практикой. Белый халат Доктора резко выделялся в толпе людей во дворе, одетых в чёрную униформу.
Раздражение, поднявшееся при виде неразберихи, царившей на территории учреждения и бестолковой суеты персонала среди грязи и гари, резко усилилось, когда Иннокентий Иванович, выйдя из машины, тут же споткнулся о пожарные рукава. Растянутые от пожарных гидрантов к зданиям, они пересекали практически все дорожки. Куратор не раз чертыхнулся, быстрым шагом перемещаясь от одного здания к другому и перепрыгивая через этих гигантских ленточных червей.
Однако под маской раздражения Иннокентий Иванович тщательно скрывал растерянность. Всё произошло совсем не так, как ожидалось. А Рябов, будучи человеком умным, но при этом крайне честолюбивым, терпеть не мог, когда то, что он планировал, развивалось по неведомому ему сценарию.
Ещё каких-то полчаса назад Иннокентий Иванович был абсолютно уверен, что держит ситуацию под контролем. Ну, если не абсолютно, то процентов эдак на девяносто девять. Один процент он оставлял на неизбежную в любом деле неучтённую случайность. То обстоятельство, что агент пропустил сеанс ментальной связи, Рябова мало напрягало. Ну, не смог агент выйти на связь, не представилось такой возможности - уединиться и сосредоточиться, - да и уровень его подготовки оставлял желать лучшего. Однако слабость подготовки агента с лихвой компенсировалась иным параметром надёжности - абсолютным повиновением. В том, что он не предаст, не переметнётся на сторону противника, господин Куратор не сомневался, так как держал агента крепко - не вырваться...
Поздним вечером пятницы за окном бушевала гроза - подруга и союзница всех злодеев, шпионов и прочих злоумышленников, а также некоторых иных персонажей, по каким-либо причинам не желающих наслаждаться теплом и домашним уютом. Иннокентий Иванович в тёплом стеганом халате расположился в кресле, стоящем напротив камина, по причине недавней жары не зажжённого, не спеша со вкусом курил и изредка посматривал на часы, вначале следя за тем, как стрелка медленно приближается к назначенной и ожидаемой цифре, а затем - как медленно от неё удаляется. При этом он лениво размышлял: поехать ли ему прямо сейчас или дождаться утра? Почему-то он никак не мог принять этого, казалось бы, простого решения; и это было странно.
Нет, всё-таки надо ехать, сказал он себе, вздохнул и поднялся с кресла; в ту же секунду раздался телефонный звонок. С неосознанной тревогой Рябов взглянул на дисплей - звонила охрана.
- Слушаю, - осторожно сказал в трубку Куратор.
- Иннокентий Иванович?.. - взволнованный голос охранника на том конце провода.
- А ты кому звонишь, придурок! - разозлился Рябов, уже поняв, что произошло нечто дерьмовое.
- Беда, Иннокентий Иванович! Пожар!
- Что горит?
- Здание администрации. Пылает - жуть! Флигель видеоконтроля, пищеблок... кажется, - сбивчиво перечислял охранник, судя по голосу, в котором звучала неприкрытая паника - совсем молодой парнишка, - Да я не знаю, мне не всё видно отсюда. Тут такое! Все куда-то бегут... Что делать, Иннокентий Иванович?!..
- Вы что, своих обязанностей не знаете?! - рявкнул Рябов. - Действовать в соответствии с инструкциями! И без паники, мать вашу!
Он дал отбой и стал судорожно стаскивать с себя ставший вдруг тесным халат...
Подходя к флигелю видеоохраны, пострадавшему сильнее остальных зданий, Рябов издали заметил возле затушенного пожарища двух охранников, которые нервно курили, о чём-то негромко переговариваясь. Он замедлил ход и, по обыкновению, решил подслушать разговор. Скрываясь за кустами сирени, осторожно подкрался ближе.
- Да хрен с ним, с этим теремком, - говорил один, - новый построят! И на аппаратуру наплевать, она железная. Серёгу Горшечкина жалко. Он же меня спас, а сам...
- Да авось выкарабкается, - не очень уверенно произнёс второй. - Слышь, Миха, а какого хрена он туда второй раз попёрся?
- За флешкой, наверное... Я пока прокашлялся, проморгался, пока то да сё... короче, сразу за ним. А он лежит, не дышит уже. А из кулака зажатого тесёмочка жёлтенькая торчит, на его флешке такая была...