“Сообщите генералу, что на нас напали тухла”, - сказал он посыльному. Мужчина поклонился и спустился по ближайшей лестнице, чтобы побежать по улицам.
“Побереги свои стрелы!” Ваэлин рявкнул на арбалетчика, который подскочил, чтобы выстрелить во всадников. “Пригните головы”.
Его голос разнесся по крепостной стене, когда он двигался среди собравшихся отрядов. “Это не более чем досадная помеха”, - сказал он им, убедившись, что встречает взгляды как можно большего числа людей. Он намеренно не обращал внимания на нескольких человек, лежащих со стрелами в лице или шее. Он давно усвоил, что командование в бою требует определенного безразличия к подобным зрелищам.
Ураган стрел продолжался еще минуту, а затем утих, и Ваэлин рискнул еще раз взглянуть через стену, чтобы увидеть, что тухла остановились, образовав несколько разрозненных отрядов. Они продолжали вести заградительный огонь, в то время как масса освобожденных пехотинцев с штурмовыми лестницами устремилась между брешями в их рядах. Оценить их численность было невозможно из-за продолжающихся обстрелов Тухлы, но он увидел достаточно, чтобы понять, что они столкнулись с атакой, равной по масштабу той, что уже была предпринята против восточного фланга.
“Поднять арбалеты!” - крикнул он, и команда была подхвачена сержантами и офицерами по всей длине стены. “Направьте первый залп на всадников, затем наведите прицел на пехоту!”
У него не было достаточно времени, чтобы его приказ достиг ушей каждого арбалетчика, но его услышали достаточно, чтобы обрушить град стрел на остановившегося Тухлу. Всадники и лошади падали дюжинами, отряды теряли сплоченность и расширялись, чтобы помешать наступлению Искупленных. Буря стрел Тухлы полностью утихла, когда между пехотой, приближающейся к стене, и теми, кто находился позади, образовался разрыв.
Ваэлин наблюдал, как арбалетчик перезаряжает свое оружие с впечатляющей эффективностью. Арбалеты Дальнего Запада отличались от арбалетов Королевства более длинным древком, обеспечивающим дальность стрельбы, аналогичную дальнобойности длинного лука. Мужчина поставил ногу в стремя там, где приклад соединялся с древком, зажал в зубах новый болт и обеими руками натянул тетиву в замок. Он вскинул оружие, положив приклад на плечо, наложил затвор на тетиву и спустил одним щелчком спускового крючка, прежде чем мгновенно начать цикл заново. Ваэлин проследил, как стрела по дуге попала в приближающихся Искупленных, и увидел, как один из тех, кто нес лестницу, споткнулся и рухнул на землю. Дюжина его товарищей быстро подобрали лестницу, которые столпились у основания стены, чтобы водрузить ее на место.
Теперь Ваэлин мог слышать их боевые молитвы; слова были на языке штальхастов, который и в лучшие времена резал слух и становился еще уродливее, когда их выкрикивали фанатичные глотки. Офицеры приказали бросать масло и камни, когда лестницы начали подниматься, и вскоре крики заменили молитвы. Большая часть лестниц упала, когда арбалетчики еще больше опустили прицел, некоторые высунулись, чтобы стрелять прямо вниз по скопившейся внизу пехоте. Из полудюжины лестниц, которые оставались на месте, три были быстро срублены сержантами с топорами, последовавшими указанию Ваэлина срубить верхние два фута древесины. Искупленные, пытавшиеся взобраться по другим лестницам, оказались атакованы с обеих сторон градом болтов. Едва ли горстке удалось добраться до зубчатых стен, только для того, чтобы быть мгновенно пронзенными копьями и сброшенными вниз. Все оставшиеся лестницы были быстро убраны, что означало, что второй волне Искупленных не на что было подниматься, когда они с трудом выбрались из толпы Тухла.
Несмотря на неустанное внимание арбалетчиков, Искупленные не смогли отступить, вместо этого собрав упавшие лестницы и попытавшись возобновить атаку. Все это время, пока они распевали свою безумную боевую молитву, Ваэлин видел, что некоторые из них все еще произносили эти слова одними губами, даже когда лежали пронзенные и истекающие кровью. Запасы горючего были на исходе, но каждая рота получила большой запас тяжелых камней, добытых в домах нижнего яруса. Ваэлин побежал вдоль зубчатой стены, выкрикивая приказы сбрасывать камни, и вскоре поток щебня каскадом обрушился на атакующих, круша лестницы и круша черепа. Даже тогда Искупленные проявили явное нежелание отступать, задержавшись большой уязвимой толпой недалеко от стен, некоторые бросали остатки камней обратно в своих мучителей, в то время как другие кричали в иррациональном неповиновении.