Улыбка Кона дрогнула, его глаза сузились, показывая степень нанесенного ему оскорбления. Тем не менее, он быстро пришел в себя, сложив свои руки с длинными ногтями в симметричное сцепление, которое Ваэлин узнал как жест, используемый в успокаивающей медитации. “В таком случае, милорд, я должен просить, чтобы нам разрешили обратиться непосредственно к вашей королеве. Если вы позволите нам продолжать пользоваться вашим гостеприимством еще несколько дней, я составлю официальное предложение”.
“Как пожелаешь”, - сказал Ваэлин. “Королева в настоящее время совершает поездку по своим воларианским владениям, так что могут пройти месяцы, прежде чем ты получишь ответ. Однако я должен предупредить вас, что нахожу крайне маловероятным, что она удовлетворит вашу просьбу.”
“Тем не менее, поскольку ты связан Словом своей Королевы, я связан Словом моего короля”. Кон снова поклонился, затем сделал паузу, вспышка раздражения пробежала по его морщинистому лицу, когда Джиан пробормотал незнакомое слово. Для Ваэлина это прозвучало очень похоже на слово Чу-Шин, означающее “шлюха”, но с более протяжной интонацией.
Он ожидает, что я найду ему женщину? Ваэлин задумался, когда Кон выдавил из себя еще одну улыбку.
“Если вы позволите мне поднять другой, надеюсь, менее спорный вопрос, милорд”, - сказал посол. “Слава воинов вашего Королевства известна по всему миру, особенно лучников южных земель и конного народа северных равнин. Наш король очень хочет увидеть их мастерство собственными глазами. Если бы нам было позволено пригласить некоторых вернуться с нами в Достопочтенное Королевство, мы были бы очень признательны. Они, конечно же, получат щедрую компенсацию.”
Сначала оружие, теперь наемники, размышлял Ваэлин. Похоже, в Почтенном Королевстве неспокойно.
“Все подданные Королевства - свободные мужчины и женщины”, - сказал он. “И могут идти, куда пожелают. Однако я должен сообщить вам, что, хотя вы, несомненно, добьетесь некоторого успеха в наборе лучников из Камбраэля, эорилы редко покидают равнины без крайней необходимости. Тем не менее, некоторым из них, возможно, будет любопытно посмотреть, каких лошадей вы разводите в своем королевстве. Минутку, если позволите, добрые господа.”
Он подозвал Орвена поближе, говоря на эорильском. “Они хотят набрать наемников из людей твоей жены”.
“Тогда они напрасно потратят свое время”, - ответил Орвен, озадаченно нахмурившись.
“Я знаю, но мне не терпится выяснить почему, и я сомневаюсь, что получу прямой ответ от старика. Однако воин... ”
Орвен понимающе кивнул. “Но я не говорю на его языке, милорд”.
“Уловка. Я подозреваю, что он говорит на языке Королевства так же хорошо, как и старик. Возможно, он продемонстрирует, насколько хорошо, после того, как вы разделите немного вина у костра ”.
Ваэлин повернулся к послам, снова переключившись на Чу-Шина. “Пока посол Кон составляет свое послание королеве, возможно, генерал Джан захочет отправиться дальше, чтобы встретиться с Эорилом. Лорд-командующий Орвен вас представит. Он их очень хорошо знает.
Генерал обменялся коротким взглядом с Коном, прежде чем поклонился и предложил грубое согласие. Последовали новые излияния благодарности от посла Кона, сопровождаемые новыми поклонами, прежде чем посольство, наконец, удалилось, и Ваэлин объявил День подачи петиций оконченным. Несколько оставшихся петиционеров издали тихий ропот разочарования, когда они выходили, но знали, что лучше воздержаться от каких-либо открытых протестов. К удивлению Ваэлина, Эллисе осталась на своем месте, когда зал опустел, с редкой для нее задумчивой хмуростью на лбу.
“Что-то не так?” спросил он ее.
“Человек со свитком”, - сказала она. “У него был шрам”.
“Да, я видел. Ты молодец, что заметил это. Он в некотором роде воин или, что более вероятно, шпион. Короли-торговцы хорошо известны своей любовью к шпионажу. Не волнуйся, у нас есть свои шпионы. Лорд Орвен позаботился о том, чтобы за ними пристально наблюдали с момента их прибытия. ”
“Дело было не только в шраме ... ” - Она замолчала, качая головой и поднимаясь со стула. “Кажется, я никогда не смогу избавиться от своей подозрительной натуры. Влияние матери. Я откажусь от ужина, если ты не возражаешь, дядя. Я нахожу твою компанию восхитительной, но мне действительно нужно проведать Скраппера. Она все еще ребенок, становится нервной, если слишком долго находится одна.”
Скраппер был лошадью Эллиз, что означало, что она намеревалась посетить конюшни, где Сехмон, преступник, ставший наемным слугой, должен был переночевать. Желание приказать ей убраться в ее комнату было сильным, как и желание запереть ее на ближайшие несколько лет, но Ваэлин знал, что раньше такая тактика не срабатывала. Чем крепче я натягиваю поводок, говорилось в письме Ривы, тем больше удовольствия она получает, разрывая его.