“А как насчет ее имени?” Спросил Ваэлин.
Это вызвало у меня неподдельное недоумение. “Кто?”
“Твоя мать. Возможно, ты забыл свое собственное имя, но кто может забыть имя своей матери?”
Цепи загремели, прежде чем натянуться туго, Посланник подался вперед в своем кресле, лицо внезапно превратилось в покрасневшую маску. “Я здесь не для того, чтобы говорить о моей гребаной матери!” - прорычал он. Теперь Ваэлин увидел силу своего дара, увидел, как вибрирует его тело, как гудят его руки, словно две гигантские пчелы, когда они расплываются достаточно быстро, чтобы в камере шевельнулся ветерок.
Ваэлин посмотрел в разъяренные глаза Гонца и улыбнулся. “ В библиотеке башни очень много книг, ” сказал он. “ Я собирал их со времен войны. Роль Повелителя Башни дает щедрую зарплату, но мои потребности невелики, поэтому большую ее часть я трачу на книги. Особенно на те, что касаются старых историй. Тебя не должно удивлять, что ты появляешься то тут, то там в разных воплощениях. ‘Сказка о бастарде ведьмы’ старая, и со временем она сильно изменилась. ”
Струйка крови потекла из раздувшихся ноздрей Посланника, стекая по его дрожащим губам, все его тело теперь напряглось в цепях.
“Но, ” продолжал Ваэлин, - чем дальше я возвращаюсь в прошлое, тем проще становится история. Изнасилованная женщина родила ребенка, который вырос в нечто мерзкое и кровожадное. Но, к сожалению, я так и не смог найти ни ее имени, ни вашего. Странно думать, что у людей, имеющих такое значение для истории, нет завещания, кроме истории, которая меняется с каждым годом. Пока ты остаешься, как пятно, которое никогда не смоется.”
Руки Посланника замерли, и он обмяк в своем кресле, качая головой, когда тихий смех сорвался с его губ. “Это все мучения, которые ты приготовил для меня? Должен сказать, я ожидал большего.”
Ваэлин многозначительно взглянул на дверь. “ Снаружи ждет молодая женщина, которая будет рада оправдать ваши ожидания. Пригласить ее войти?
“Ах, да. Моя мстительная дочь. Ты действительно думаешь, что это какая-то угроза? Я знаю, ты никогда не позволишь ей запятнать свою душу пытками, да тебе и не нужно этого делать. Задавай любой вопрос, который тебе нравится, и я честно отвечу.”
Ваэлин сдержал внезапный гнев, порожденный осознанием того, что власть на этой встрече теперь перешла от него к его пленнику. Посланник не боялся боли, его совершенно не волновало, какие мучения может причинить Эллизе, даже если Ваэлин позволит это. У него зачесались руки, когда он боролся с желанием сжать их в кулаки, ему захотелось вызвать в памяти лицо Дарены, когда он будет бить это существо снова и снова, пока от его тела не останутся одни раздробленные кости и разорванная плоть.
“Я не лгу, брат”, - сказал Посланник, наклонив голову под таким углом, что это указывало на то, что он без труда уловил перемену настроения Ваэлина. “Спрашивай, и я отвечу”.
Ваэлин сложил руки вместе и откинулся на спинку стула. “Очень хорошо. Как получилось, что ты здесь? Мне сказали, что тело, в котором ты был в последний раз, умерло в Альпире много лет назад. Запредельное должно было стать ловушкой для вашего вида, и оно погибло вместе с Олли в конце Освободительной войны. Вы были рабом Олли, удерживаемым в этом мире только его волей. Когда он был уничтожен, ничто не должно было удерживать тебя здесь.”
“Запредельное”, - повторил Посланник, в голосе которого слышались нотки, в которых смешивались презрение и жалость. “Ты никогда по-настоящему не понимал этого, не так ли? Что это такое. Что это на самом деле означает”.
“Союзник сказал мне, что это струп, покрывающий рану”.
“Несколько красочное описание, но он всегда был претенциозным ублюдком. Не могу сказать, что сильно скучаю по нему. О да, ” добавил он, заметив проблеск беспокойства в глазах Ваэлина, “ в отличие от меня, он действительно ушел навсегда. Что касается Запредельного, это не то, что можно уничтожить, не по-настоящему, просто ... нарушить, привести в беспорядок на время. Это то, чего ты добился. Не более чем рябь на ткани чего-то, что соединяет этот мир с ... чем-то другим.
Он замолчал, тень пробежала по его израненному лицу. “Не поймите меня неправильно. То, что было всего лишь рябью в Потустороннем Мире, причинило огромную боль тем душам, которые были вынуждены это терпеть. Некоторые ускользнули в благословенное освобождение пустоты; другие были разорваны на куски, от них остались лишь обезумевшие фрагменты, терзаемые воспоминаниями о том, кем они были. Такова была моя судьба, брат. Это было то, что ты сделал со мной, и это было намного хуже любой пытки, которую ты или та маленькая сучка снаружи могли когда-либо придумать. Теперь я знаю, что это длилось годами, но казалось вечностью. Время в Запределье податливо, оно растягивается или сжимается, по-видимому, по прихоти случая. Представь, что ты кричишь вечно, Ваэлин. Затем представь, что что-то находит тебя, собирает все оставшиеся от тебя кусочки и снова собирает их воедино. Не целое, больше нет. Но снова стало Посланником. ”