Три способа, подумал он, когда Сехмон приземлился рядом. Три способа, которыми опытный противник мог бы убить меня сейчас. К несчастью для Сехмона, он выбрал неправильный путь. Его меч опустился в сильном вертикальном взмахе, который с глухим стуком врезался в палубу, когда Ваэлин отвел его голову в сторону. Сехмон издал стон боли и поражения, когда выпад Ваэлина попал ему в живот, оставив его, задыхающегося, на палубе на четвереньках.
“Дыши глубже”, - сказал Ваэлин юноше. “Помни, стоящий на коленях человек поворачивается медленнее, чем стоящий. Лучше всего подойти к нему сбоку”.
Сехмон подавил рвотный позыв. “ Благодарю за урок, милорд.
Помогая разбойнику подняться на ноги, Ваэлин услышал, как Алум издал тихий смешок. “Танец длинных клинков” - так называл это мой народ, - сказал он, улыбаясь им со своего насеста на толстом мотке веревки. “Мы всегда находили странной привязанность других к подобным вещам. Это, - сказал он, потянувшись за копьем, прислоненным рядом, - все, что нужно мужчине в бою или на охоте. Вот. Он бросил копье Сехмону. “Положи эту ветку и научись истинному искусству боя”.
Сехмон бросил вопросительный взгляд на Ваэлина. “ Приказы твоего хозяина имеют приоритет в этом деле, - сказал он, отходя в сторону.
Он провел час или около того, наблюдая, как Квасцов обучает своего слугу основам владения копьем, по-настоящему оценив навыки Морески в этом процессе. Он уже оценил его как опытного охотника, обладающего силой и решимостью убить человека, у которого есть только набор цепей. Теперь, видя плавную экономию его движений и то, как копье расплывалось и, казалось, меняло форму в его руках, он был вынужден судить об Алуме как о человеке, с которым, как он надеялся, ему никогда не придется сражаться. Это подняло вопрос о том, как ему удалось попасть в плен.
Однажды меня схватили, напомнил он себе. Эта мысль неизбежно привела к воспоминаниям о времени, проведенном в подземельях Императора, и видениях Шерин, которые вызвала у него песнь крови. Сначала это были всего лишь краткие проблески, которые становились все более подробными и продолжительными по мере того, как он оттачивал свои способности в песне. Он всегда видел, как она исцеляется; моряк со сломанной рукой, болезненный ребенок в лачуге, женщина в роскошном особняке, страдающая от тяжелых родов. Со временем проблески начали исчезать, когда он почувствовал, что она становится недосягаемой для него, но последнее видение оставалось самым четким из всех. Она была счастлива, вспомнил он, вспомнив глубокое уважение мужчины, с которым она здоровалась. Кто он? Друг? Любовник? Муж?
Громкий шум с нижних палуб прервал его размышления, и практика Квасцов и Сехмона прекратилась из-за громкости шума.
“Это будет просто драка, мой господин”, - сказал Сехмон, в то время как хор восторженных голосов продолжал доноситься из ближайшего люка. “Никогда не встречал моряка, который не мог бы найти повод для ссоры”.
Шум конфликта казался громче, чем любая обычная драка, и, пока он продолжался, Ваэлин уловил странную нотку: один голос звучал выше остальных. Женский голос.
Бормоча проклятия, он подбежал к люку и быстро взобрался по трапу в трюм. Источник суматохи было нетрудно найти: плотная группа людей на корме, которые то приближались, то отступали от чего-то в своей среде. Один из них с криком боли отшатнулся, и Ваэлин увидел кровь у него на лице. Остальные матросы, всего шестеро, снова сомкнулись, пиная руками сопротивляющуюся фигуру на палубе.
“Стоять крепко!” - рявкнул Ваэлин, проталкиваясь сквозь группу людей. Все, кроме одного, отреагировали немедленно, отступив назад, опустив головы перед лицом гнева Лорда Башни. Однако человек с окровавленным лицом продолжал бить ботинком в живот лежащей на палубе фигуры. Ваэлин шагнул вперед, чтобы оттащить его, затем остановился, когда из тени за спиной распростертого человека появилась стремительная фигура и нанесла удар кулаком в лицо нападавшему. Моряк пошатнулся от удара, оставаясь в вертикальном положении и слизывая кровь, текущую из носа, пока фигура из тени не нанесла ему еще один удар в висок, от которого он без чувств рухнул на доски.
“Хватит!” Ваэлин встретился взглядом с Элезе, когда она двинулась к мужчине, которого повалила на палубу, с ножом в руке.
“Грязный ублюдок поднял на меня руки”, - прошипела она, отводя нож для удара. Ваэлин встал между ней и упавшим моряком, крепко схватив ее за руку.
“Я сказал, этого достаточно”.
“Между прочим, я в порядке”, - простонал Норта с палубы, морщась и держась за живот, когда садился.