Во дворе замка была суматоха, ржали кони, лаяли собаки, шумели люди. Слуги рассёдлывали коней и успокаивали собак, а посреди всего этого хаоса возвышался на рослом жеребце крупный мужчина, сложением, пожалуй, не уступавший Портосу. Волосы его, усы и короткая борода были русыми с рыжеватым оттенком, тёмно-серые глаза смотрели внимательно из-под густых бровей, а всё лицо освещала широкая добродушная улыбка. Одет он был неярко, в глаза бросались только длинные чёрные перчатки, закрывавшие руки до локтей.
– Себастьян де Шане! – голос у него был гулкий, под стать такому гиганту. – Как поживаете, старый друг?
– Милостью Божией ещё жив, – сдержанно ответил Себастьян. Инесса, вся сияя, подбежала к всаднику – Леон подумал, что впервые за всё время их пребывания видит её по-настоящему счастливой.
– Шевалье де Мармонтель, – она присела, скромно опустив глаза, но тут же вновь подняла их и уставилась на прибывшего. Тот легко спешился и левой рукой притянул девушку к себе, но тут же отстранился.
– Инесса, ты расцветаешь день ото дня! – прогудел он и повернулся к детям мушкетёров. – А это, должно быть, те самые смельчаки, о которых ходит молва? Это они предложили свою помощь в поимке Зверя?
– Именно так, сударь, – Анри поклонился и в уже привычном порядке представил себя и своих друзей. Глаза гиганта заблестели, когда он услышал известные всей Франции фамилии, и он шагнул вперёд, протягивая правую руку – с некоторым усилием, будто она была слишком тяжела для него.
– А я Бертран де Мармонтель, известный в этих краях под прозвищем Железная Рука, и будь я проклят, если я не помогу вам поймать эту зверюгу, которая держит в страхе весь город!
Дети мушкетёров молчали, видимо, смущённые его пылкостью. Леон первым шагнул вперёд, сжал протянутую ладонь... и отдёрнул руку, ощутив сквозь перчатку холод металла.
Бертран де Мармонтель хрипло хохотнул и левой рукой стащил перчатку с правой. Леон невольно отступил назад, Анжелика за его спиной тихо ахнула. Вместо правой руки у Бертрана был железный протез – блестящий, серовато-белый, перехваченный в нескольких местах кожаными ремешками. Леон заметил на нём рычажки, позволяющие, по-видимому, менять положение пальцев.
– Так вот почему Железная Рука! – воскликнула Жаклин.
– Именно! – Бертран, довольный произведённым впечатлением, опустил руку. – Мне отхватили полруки на войне с испанцами, но один славный мастер выковал мне новую – из железа! Ну, Инесса, а где же твоя сестра? Где малютка Эжени?
– Малютка Эжени выросла, – отозвалась старшая дочь де Шане, подходя к нему, и в голосе её Леону послышалась печаль. Несколько гончих псов с громким лаем кинулись к ней, но явно не с дурными намерениями – они крутили хвостами и заглядывали ей в глаза. Эжени потрепала их по головам и, подойдя к Бертрану, присела перед ним.
– Ты и правда выросла, – восхищённо проговорил он. – Де Шане, обе ваши дочери расцвели в самые прекрасные цветы Бургундии! Думаешь ли ты о женихе, Эжени?
– Моя дочь собирается стать Христовой невестой, – ответил за Эжени Себастьян.
– Хоронить такую красоту в монастыре? Безумие! – фыркнул Бертран. – Опомнись, Эжени, сколько мужчин, должно быть, мечтают о тебе!
– Не обо мне, а о моём наследстве и о землях моего отца, – грустно возразила она. – Прошу вас, господин де Мармонтель, давайте не будем об этом. Вы ведь приехали сюда охотиться на Зверя – давайте о нём и поговорим.
– Узнаю малютку Эжени, – рассмеялся Бертран. – Она и в детстве была такой же серьёзной. Жаль, что вы, господа мушкетёры, не видели её и Инессу в детстве – чудесные были девчушки! Инесса могла часами танцевать, а Эжени всё больше тянуло к книгам. А скажите-ка мне, господин д’Эрбле, как нынче обстоят дела в Париже?
***
За ужином случилось то, чего Эжени боялась больше всего – её слова никто не воспринял всерьёз. Когда она заговорила о Звере и о том, что он, возможно, подвластен человеку, Инесса досадливо поморщилась и заявила:
– Неужели обязательно всякий раз говорить об этом за едой? Мне теперь кусок в горло не полезет!
– Прости, сестра, но когда же ещё мне говорить об этом? – возразила уязвлённая Эжени. – Господин де Мармонтель обязан выслушать меня, если он собирается поймать Зверя.
– Ты забила себе голову страшными сказками, – поджал губы отец. – Сложно представить, чтобы человек мог справиться с таким крупным и опасным созданием, да ещё и натравить его на кого-то. Я считаю, что Зверь сам по себе слишком хитёр и коварен, человеческий умысел тут не при чём.