В нескольких тысячах километров к югу от их базы располагался вражеский аэродром, с которого взлетали "Фантомы", несущие Северу разрушение и смерть. Всеми доступными средствами американцы старались выжечь каленым железом дух сопротивления из джунглей. Стефану было приказано детально сфотографировать сам военный объект и произвести разведку района, прилегающего к нему.
Так как аэродром хорошо охранялся, то от летчика требовались навыки пилотирования на небольшой высоте, знание местности и способность к мгновенной реакции на постоянно меняющиеся условия. Но многое в этом случае зависело и от благосклонности судьбы.
Стефан, изучая местность по карте, хорошо осознавал тот смертельный риск, которому он подвергнется. Однако чувство долга и профессиональная гордость не позволяли зародиться в нем даже малейшей тени сомнения в успехе этого предприятия, невзирая на то, что его он должен был выполнить в одиночку. Это было сложное задание, и поэтому выбор пал именно на него, как мастера своего дела.
Самолет без опознавательных знаков, провожаемый только группой зябко поеживающихся от сырости техников, оторвался от взлетной полосы. Вскоре он, словно призрак, исчез в утренней дымке… Через некоторое время джунгли расступились, и под разведчиком, летящим на небольшой высоте, раскрылась панорама аэродрома, который и был его целью.
Запустив кинокамеру и проведя необходимую съемку, Стефан "лег" на обратный курс. Закончив поворот, он включил двигатель на полную мощность и, потянув штурвал на себя, начал стремительно набирать высоту.
Он не питал никаких иллюзий относительно того, что ему удалось совершить свой вояж незамеченным, вне зоны видимости РЛС противника, имеющего радиолокационные станции большой мощности.
Надо было как можно быстрее уходить от возможной погони. Некоторое время ему казалось, что это удалось, но когда он увидел два "Фантома", идущих на перехват, то у него промелькнула мысль:
— Я сделал все, что смог. Остается надеяться лишь на улыбку судьбы.
Невзирая на отчаянные усилия, предпринимаемые русским летчиком, "F-4B" стремительно приближались. Боковым зрением Стефан увидел, как из-под крыльев ближнего к нему самолета, вспыхнув, одна за другой, в его сторону направились две ракеты.
С этого мгновения время для него почти остановилось. И хотя он понимал, что реальные события на самом деле мчатся с головокружительной скоростью, тем не менее, восприятие позволяло ему четко анализировать ситуацию.
Пытаясь ускользнуть от преследовавших его самонаводящихся ракет, Стефан заставил машину повиноваться его воле. И она беспрекословно подчинялась, совершая маневры на пределе своих возможностей. Успешное выполнение таких фигур зачастую спасало пилотов от гибели.
Стефану действительно удалось избежать встречи с первой ракетой, которая, промахнувшись, взорвалась далеко от цели. Но вторая, выпущенная чуть позже, его все же настигла.
Яркая вспышка ослепила Стефана, а через мгновение страшный взрыв потряс всю машину. Обжигающий удар в плечо заставил сознание летчика помутиться, но огромным усилием воли он не позволил себе потерять контроль над самолетом. С трудом повернувшись, Стефан увидел, что турбина повреждена осколками и начала давать сбои. Самолет, оставляя за собой шлейф черного дыма, стал стремительно терять высоту.
Пилоту пришлось приложить все свое мастерство, чтобы удержаться от штопора. Теперь для него основной задачей стала идея как можно дальше уйти от американской базы, вместе с тем приближаясь к своим.
Стефан взглянул на приборы: они показывали перегрузку еле работающего двигателя. Через минуту турбина задымилась сильнее, а вслед за дымом показался и огонь.
Внизу простирался казавшийся бескрайним ковер джунглей. Медлить было нельзя. Летчик нажал на рычаг катапультирования, и в следующее мгновение он уже был в воздухе.
Кресло, отделившись, ушло вниз, а маленький парашют, как и положено, сработал автоматически. Стефан ожидал ощутить рывок от раскрытия купола большого парашюта, однако его, почему-то, не последовало.
Он дернул аварийное кольцо, но даже после этого скорость падения не уменьшилась. Это могло значить только одно: парашют его не спасет. Судорожно дергая за кольцо, Стефан с ужасом посмотрел вниз: земля была опасно близка.
Удивительно, но даже в этот, самый критический момент его жизни, сознание успело отметить необычность местности, которая была под ним. Река с красноватым оттенком спокойно несла свои воды вдаль, протекая между наполовину обрушившимися скалами, поросшими хвойными деревьями.
Возле одной из скал виднелись горящие останки самолета. Туда же падал и он. Смерть приблизилась к нему впервые настолько близко, что он воочию увидел ее черную глазницу. Животный страх пронзил всю его суть.
— Неужели это конец? — мелькнула мысль. — Нет, только не это, не хочу, — сознание Стефана стремительно пульсировало, протестуя против очевидного факта… И вдруг он почувствовал, что где-то внутри него стала расти мощная волна, полная дикой ярости и силы.
Его сознание, словно гигантская грозовая туча, наливалось энергией. Ум Стефана отказывался понимать происходящее. Огромное давление изнутри распирало голову.
— Только бы ее ни разорвало, — мелькнула мысль, и в тот же миг яркая вспышка пронзила все его тело.
Он почувствовал молнию, которая ударила его в основание позвоночника. И тут же в середине живота летчик ощутил огненный шар, жар от которого стремительной волной резко взмыл по позвоночному столбу. Услышав в голове странный хлопок, Стефан отметил, что у него изменилось восприятие мира.
Возникло ощущение, что он находится под водой, и поэтому все окружающее казалось ему размытым, окутанным каким-то фантастическим туманом…
Переливы радужных красок в сознании Стефана длились недолго. Вскоре его восприятие стабилизировалось. В нем возникла удивительная легкость, наполнившая все его сознание.
Забыв о своем падении, он наслаждался чувством необычайного парения и свободы. С интересом летчик обнаружил, что окружающий его мир стал видеться намного четче и сочнее прежнего.
Теперь ему не нужно было поворачивать голову, чтобы осмотреться. Достаточно было сфокусировать взгляд на чем-либо, и предмет мгновенно проявлялся перед его взором во всех мельчайших подробностях.
Так, стоило ему заинтересоваться видневшимся вдалеке деревцем, как возникшее желание сразу же приближало объект внимания, взяв его в фокус. И вот взгляд уже изучает тайные тропы вечных тружеников-муравьев, бегающих по стволу того дерева. Летчику возникшие с его восприятием метаморфозы казались очень занятными. Однако мысль, где-то с окраины осознания, продолжала его теребить:
— Нет, не то, ты должен увидеть не это!
Тогда Стефан предпринял попытку разглядеть другой находящийся внизу предмет. И вскоре это ему удалось — на земле были разбросаны горящие обломки самолета. Плавно укрупняя взятый в рамку внимания объект (а вернее сказать, то, что от него осталось), он вспомнил, что когда-то уже делал нечто подобное…
Ну, конечно, как же он мог про это забыть! Ведь на уроках биологии его любимым занятием было изучать строение различных насекомых, рассматривая их под микроскопом.
С увлечением, достойным юного натуралиста, он и сейчас медленно прокручивал "колесико" восприятия, как в школьном микроскопе регулируя площадь наблюдения.
Будто сквозь увеличительное стекло, он рассматривал искореженный фюзеляж. Затем, усиливая фокус своего внимания, он остановил свой взгляд на бортовом номере самолета. Вначале эта цифра показалась ему просто знакомой, но тут его будто встряхнуло.
— Да это же номер моего самолета! Каким образом он смог оказаться здесь?
Оставив без ответа этот вопрос, его сознание стала заполнять совсем иная мысль. Его внимание привлекла открывшаяся в нем способность к ясному видению предметов, находящихся на большом расстоянии, а также выделение различных деталей в отдельное, укрупненное изображение.