Внутри меня разверзлась бездна сомнений. Кто я теперь? Во что превращаюсь? Но у меня не было выбора — жизнь моих легионеров, будущее города и исход боевых действий против Орды Ургов зависели от решительности моих действий.
— Канонирам открыть огонь! — приказал я, чувствуя горечь на языке.
Резко открылись орудийные порты. Артиллерия громыхнула залпом, выпуская картечь в толпу. Я видел, как мятежники внизу падали один за другим. Тела людей рвало словно тряпичные куклы. Некоторые пытались бежать, но на открытом пространстве им негде было укрыться.
— Стрелкам, огонь! — заорал я, перекрикивая звон в ушах.
Легионеры, до этого прятавшиеся за фальшбортом, встали в полный рост и открыли огонь из винтовок. Кюнс, сидевший за расчехлённым пулемётом, выпустил длинную очередь, скосившую ряды первых, кто понял, что твориться что-то неладное.
Звуки выстрелов, крики и дым смешались в хаосе, казалось избиение длится бесконечно. Всё это время я стоял на мостике, наблюдая за происходящим, и чувство опустошения, граничившего с апатией, охватило меня. Внутри имелась твёрдая уверенность, что это необходимо, но от этого не становилось легче.
Когда суматоха улеглась, на поляне остались лежать изломанные тела убитых и умирающих. Пожалуй, что несколько уцелевших мятежников сумели разбежаться в разные стороны, но для нескольких тысяч мятежников путь завершился на этом пустыре.
— Прекратить огонь! — скомандовал я.
Легионеры опустили оружие. Тишина казалась оглушительной после грохота боя.
Я поднял руку и сказал своим людям:
— Это тяжело для всех нас! Но я хочу, чтобы вы знали! Мы спасли больше жизней, чем могли бы потерять в дальнейшем. Как думаете? Кого бы послали подавить этот мятеж?
— Легион! — сказал Гарри, — Чего тут думать?
— Вот именно! Нас или наших товарищей! И когда они бы пришли, то им приказали бы раскатать этот вонючий городок по брёвнам! Сегодня мы оказали услугу всем.
Легионеры закивали, хотя в глазах некоторых я видел те же самые сомнения, что были у меня.
— Поднимайтесь к «Золотому Дрейку», — приказал я. — Пусть оба корабля направляются к форту на Замковой Скале. Там мы разберёмся с пленными и решим, как действовать дальше.
— А вы, командир? — спросил Гисел.
— У меня есть дела в Речных Башнях. Я отправлюсь туда немедленно.
— Как немедленно? — обернувшись, я увидел Леону, обратившуюся ко мне беззвучно. — Это опасно, офицер. Возьмите хотя бы меня.
— Нет, Леона. Ты нужна мне сейчас на борту «Звёздной Души».
Спустившись по сброшенному канату, я активировал Скрижаль и активировал Руну Паразавра. Из сияющего вихря Звёздной Крови появился мой верный скакун — массивный ящер с сильными ногами и прекрасным аппетитом. Я взобрался на Обжору и оглянулся на своих легионеров, провожавших меня взглядами.
— Вы отлично сработали. Теперь выполняйте приказ!
Легионеры вразнобой ударили кулаками в стальные кирасы, а я направил паразавра в сторону переправы в Манаан.
По дороге через хаос улиц Фермерского Острова я видел следы беспорядков: разбитые окна, опрокинутые телеги, сгоревшие здания. Но, несмотря на это, улицы были пустынны. Я ожидал столкнуться с мятежниками, готовился к бою, но люди разбегались при моём приближении.
Часть меня жаждала схватки и ярости боя, возможно, чтобы отвлечься от мыслей о произошедшем. Не дождавшись решительных действий от мятежников, я запел во всю мощь лёгких:
Чёрный ворон, чёрный ворон,
Что ж ты вьёшься надо мной,
Ты добычи не дождёшься,
Чёрный ворон, я не твой.
Ты добычи не дождёшься,
Чёрный ворон, я не твой.
Что ж ты когти распускаешь
Над моею головой,
Ты добычу себе чаешь,
Чёрный ворон, я не твой.
Вестимо, что запел я по-русски. С этими песнопениями из меня выходил стресс. Но и после этого никто не осмеливался напасть. Я видел в глазах попадавшихся мне людей только страх и растерянность.
Так, я подъехал к реке без единого инцидента. Вскоре сыскался старый паром. На плоту стоял седой одноглазый старик в поношенной одежде с дымящейся трубочкой.
— Переправа платная, юноша, — произнёс он хриплым голосом.
Я молча достал из кошеля одну уну и бросил ему. Старик ловко поймал монету и жестом пригласил меня на борт.