– Только по слухам-с, – оправдывался генерал.
– Слухами, как говорится, земля полнится! Ну да это ничего. А теперь скажите мне вот что – сколько вы в ту ночь азарта вина выпили, уважаемый генерал?
Шелухин призадумался и уставился на единственного союзника в этой комнате – протоирея Феофана, который по непонятным для генерала причинам вступился за старика. Однако теперь священник утерял интерес к фигуре Шелухина и вовсе – заступаться за него он и не думал, ведь спор стал развиваться между генералом и купцом, а к последнему протоиерей не имел ровным счетом никаких претензий, мало того, ни в коем случае не желал портить с ним отношения.
– Ну выпили две или три бутылки вина, – потупив взгляд, проговорил Шелухин. – Что с того?
– Значит, вы утверждаете, что даже и не помните вовсе, сколько вы в ту ночь, когда вас, по вашему же умозаключению, надули, выпили? – победоносно провозгласил Прохов.
– Да какая вообще разница, сколько я в ту ночь выпил? – пожал плечами генерал.
– А разница, господин генерал, лишь в том, что с пьяных глаз у нас в России-матушке дела не делаются, как вы сами знаете, и все обвинения в адрес, пускай даже и жулика, почтмейстера Дудкина не имеют под собой оснований, как говаривает мой известный брат-адвокат.
Купец торжественно взглянул на своего будущего тестя и улыбнулся, празднуя в душе победу над без месяца с хвостиком отставным генералом, с которым сам еще совсем недавно, между тем, делал большущие дела. Генерал Шелухин в силу своих полномочий не раз и даже не два помогал Прохову в разрешении весьма даже деликатных вопросов, касающихся дел мануфактурных, в которые купец на первых порах вложил весь свой капитал. Приоткрывая завесу тайны, можно также добавить, что именно генерал когда-то очень давно и познакомил тогда еще совсем молодого купца Прохова с тогда еще заместителем N-ского градоначальника Строшинским. Теперь же, когда карьера генерала близилась к закату, купец Прохов выбрал для себя более удачный вклад в лице процветающего и перспективного семейства Строшинских.
В комнате на некоторое время воцарилась какая-то неуместная пауза, время которой мужчины заполняли курением и тяжелыми думами. Наконец, когда молчание уж было затянулось до небывалого неприличия, тишину, которую разбавляло постукивание старинных австрийских часов, нарушил генерал Шелухин.
– Насколько мне известно, отче, – пробубнил генерал, обращаясь к священнику, который по виду своему и вовсе давал понять, что от общения с назойливым Шелухиным теперь ежели не в бешенстве, то уж точно не в восторге, – то одна из церквушек ваших как раз соседствует с загородным поместьем почтмейстера Дудкина-с. Это я, с вашего позволения, в реестрах давеча подметил и был очень, очень удивлен, признаюсь.
Протоиерей Феофан слегка побагровел и даже заерзал как-то истерично на диване, что было для него уж совершенно несвойственно, ведь генерал за живое задел. Феофан, оказывается, и в самом деле уже третий год с Дудкиным спор вокруг его родового поместья решить не мог, и вот как бывает – ни связи в столице, ни деньги не помогают. Протоиерею земля, на которой поместье почтмейстера стояло, позарез как нужна была, чтобы территорию под храм себе расширить, а тот уперся, ни в какую продавать не хочет, мол, родовое гнездо под продажу нельзя. Конечно, именно за сим Феофан дружбу с этим прохвостом и водил, все на будущее рассчитывая. Детей крестил, в гости ходил.
– Ваша правда, – слегка кивнул Феофан. – Соседи мы с Дудкиным, а коль и так, что с того?
– Так ведь я и помочь бы вам мог со спором-то вашим-с, коль намеки мои понятны вам, – пожал плечами генерал и посмотрел на протоирея, который, судя по виду, даже и порядком заинтересовался. – Я вот о чем, – продолжил генерал, слегка подавшись вперед, – ежели можно было бы каким-нибудь образом доказать факт мошенничества Дудкина-с во время игры в талию с вашим покорным слугой, получается, что Дудкин мне должен будет приличную сумму.
– И что же из этого? – заинтересованно спросил купец Прохов, щурясь и пока не понимая, к чему это клонит генерал.
– А то, что почтмейстер наш проигрался на днях такому же плуту, как и он сам, только залетному из столицы, на гастроли в уезд к нам прибывшему-с. Все проиграл до копейки, и теперь у него карманы пусты, равно как и его душонка безбожная. Если бы, – обратился генерал к священнику, – уважаемый человек, такой как наш протоиерей, за меня подписался в этом споре и факт мошенничества признал бы, Дудкину ничего не осталось бы, кроме как заложить свое поместье, которое уважаемому человеку так интересно-с.