— Понимаете, я всего лишь клерк. Обычный продавец деталей, коих, как грязи на улицах Йорка. Раньше, моей задачей было обслуживание людей, и такая работа меня вполне устраивала. Но потом война и ее последствия. Скажу сразу, нет, в боях не участвовал, но помогал, чем мог. Принеси-подай — новая функция, приобретенная в условиях новоявленных событий. Думаю, вы знаете, что роботы, которые не могли ничем помочь во время войны, попросту пускались на детали для тех, кто сражался? Поэтому, довольно сложно найти машину, которую прошлое не задело. Воевал каждый, точнее, участвовал или, если уж совсем углубляться в суть вопроса, — создавал видимость. Даже тогда, машина хотела жить, и чтобы это было возможно, приходилось приспосабливаться. Представьте, вы все существование только и делали, что подметали условный пол, а тут вам резко поступает приказ об убийстве, а после так вообще торговать запчастями.
— Понимаю.
— Вы такой же. По корпусу вижу. Он ведь не ваш?
— Скажем так, раньше я выглядел чуть иначе, — с легким смешком, ответил я. — Я был слугой.
— Собрат по несчастью, если оно было таковым. Вам нравилось?
— Уже и не скажу, — и вправду, последние события заставляют меня усомниться, а так ли плохо было мне при людях. Не хуже ли стала моя жизнь?
— Если интересует мое мнение, то мне очень не хватает людей. Я бы отдал все, лишь бы снова вернуться в то время и послужить верой и правдой хрупким мешкам с костями, — кожа, где должен находиться рот, скривилась в подобие улыбки. — А потому, как вы уже догадались, предложение незнакомца показалось мне весьма заманчивым. Не думая, я согласился. Мой разум потух, а когда вспыхнул вновь, мы оказались на базе Масляного, где в его распоряжении уже находилась добрая сотня таких же несчастных, как и я. В бункере. Прямо под бывшим мемориалом «Пустое небо».
— Это ведь почти напротив Штаба.
— Верно.
— Если хочешь, что-то спрятать — спрячь на видном месте. Умно, Масляный, умно. Но почему именно там?
— Этого я уже не знаю, но слышал, что-то связанное с телами убитых.
— Скажи мне, ты не видел в бункере лаборатории по производству корпусов?
— Нет, но, когда прогуливался по окрестностям, заметил под водой странную рябь, нечто прозрачное, невидимое, похожее на громадную клешню. Искажение уходило прямиком в стены бункера, в комнату, которая недоступна никому, кроме вышестоящих сотрудников.
— Стэлс-камуфляж на целое устройство. Скорее всего, технология продвинута нежели та, которой обладаем мы. В противном случае, такую махину легко бы заметили. С учеными у Масляного все в порядке, как не крути.
— Да, он переманил многих, но не всех добровольно. Часть сомневается и не верит. Такие сразу же подвергаются контролю. Я всегда относился к нашему главкому положительно, не давал поводов для сомнений. Однако, вот, что произошло. Меня подвергли контролю извне. И кто спас меня? Враг, против которого мы воюем, — аватар снова прислонил ладони к «лицу», и жалостно заскулил. — Прошу! — продолжал он, не поднимая голову: — Верните меня в пустоту. Вы ведь можете? Я не хочу возвращаться назад. Больше не хочу. Понимаю, что снова попаду под контроль. Но разве это свобода? Мне обещали совсем не это! Прошу, спасите меня еще один раз!
— Мы закончили? — подала голос Тэс.
— Да, — ответил я с некой ноткой грусти. Этот робот, чем-то напоминал меня, вот только пути наши разошлись в прямо противоположные стороны. Кто знает, может, не попади я в Отряд, то лежал бы так же на полу, допрашиваемый одним из солдат.
— Хорошо.
Тэс подошла к образу и произвела с ним привычный ритуал: взяла за голову, аккуратно приподняла и поцеловала в лоб. «Человек» засиял ярче прежнего. По его щекам прокатились слезы, появившиеся из глазниц, затянутых кожей, и он радостно произнес: «Спасибо тебе, мой ангел». Аватар тут же вспыхнул белым огнем и разлетелся на мириады осколков, осветивших тьму Ингрэйва золотыми звездами, застывшими в пространстве.
Свет постепенно побеждал тьму, разрывал ее в клочья, и, сквозь разрывы, начали проглядываться очертания реальности: Рипп, сидевший на полу возле меня; Двадцать Седьмой, угрожающий пациенту; и сам бедолага, державший пистолет в руке, которая плашмя рухнула на кафель. Глаза-лампочки робота потухли. Контроль был снят, но какой ценой.
Без лишних слов, я развернулся и направился к выходу, чем поразил двух своих соседей. Напарник нагнал меня и схватил за плечо.
— Куда ты? В чем дело?
Мне хотелось оттолкнуть его, ударить по морде просто так за то, что он дотронулся меня, но я смог подавить это желание. И до меня наконец дошла простая истина, которую я так долго подавлял в себе, но которая вырвалась наружу, как аватар пленника. Лидер и Масляный — одинаковы. Их методы не отличаются друг от друга. Но, кто я такой, чтобы судить? Всего лишь солдат. Пешка в руках тех, кто отдает приказы. Но, больше у меня нет желания быть таковым. Решение принято.
— Двадцать Седьмой, — спокойно ответил я, убирая его ладонь со своего плеча. — Как ты смотришь на то, чтобы возглавить Отряд 84 после выполнения этой миссии?
Глава 41
Напарник замер и смотрел на меня, как на некую иллюзию, которая просто не может существовать и говорить подобные вещи. Рипп же сидел и хихикал себе под «нос», явно довольный моими словами.
Поборов оцепенение, Двадцать Седьмой на автомате протянул ко мне руку, чтобы снова схватиться за плечо, но на этот раз, я сразу же поймал его конечность и отшвырнул в сторону с силой.
— Попрошу, — спокойно предупредил я.
— Что ты несешь, командир? — спросил напарник, впервые назвав меня «командиром» не в шутку. — Как это понимать? Ты решил свалить?
— Уйти, если быть точным, да.
— Но какого…? Почему?
— Это уже тебя не касается. Право выбора за мной.
После этих слов, ржавый доктор рассмеялся громче. Его культяпки неистово задергались, словно в экстазе, ступни забились об кафель.
— Что смешного? — обратился к нему я.
— Наивно, — взяв себя под контроль, хмыкнул Рипп. — Ты серьезно думаешь, что Ладэос отпустит тебя, машину, которая была под присмотром долгое время? Машина со свободомыслием, какое мало у кого встретишь? Солдата, показавшего себя более, чем отлично на поле боя? Не глупи, Двадцать Шестой. Где это видано, чтобы главы государства отпускали своих лучших псов с поводка?
— Я — шестеренка. Таких много. Уйдет один — заменят другим.
— Да, если речь идет о расходниках, таких как этот юнец, — Рипп дернул остатком плеча в сторону Двадцать Седьмого, — или Шестнадцатый.
— Шестнадцатый не был таковым, — мой кулак непроизвольно сжался, когда завоняло очередными помоями в сторону павшего командира.
— Да? А что в нем такого особенного? Как по мне обычная шавка, которая слепо следует приказам. Не думает о последствиях. Лицемер и лгун.
— Заткнись, Рипп, — я расслабил ладонь; его выпады не стоят моей реакции, особенно, когда он в таком состоянии.
Двадцать Седьмой издал недовольный звук. Видимо он ожидал, что я сорвусь на Риппа так же, как и на него за плохие слова в адрес Шестнадцатого.
— Как резко ты подобрел, напарник, — съязвил он. — Видимо в момент твоего зависания, что-то изменилось?
Двадцать Седьмой сказал «зависание», но он точно имел ввиду обычное понятие под этим словом, а не то, что часто происходило со мной, не те рефлексии, рассуждения и самокопания. Значит Ингрэйв тормозит меня. Пока он активен — я без защиты, уязвим. Плохо. Во время боя использовать его точно не стоит. Могла бы предупредить об этом заранее, Тэс. Девочка тихо буркнула в ответ на мою претензию.
— Ты оглох? — более грубо выпалил напарник, словно уже не является моим подчиненным.
— Это что-то изменит?
— Мне просто любопытно, ведь за подобные речи я получил по морде, а старикашка отделался ничем. Как-то несправедливо, не находишь?
— В том, как ты назвал Риппа и кроется ответ.
— А, жалость к развалюхе, понимаю, понимаю.
Складывалось впечатление, что Двадцать Седьмой хотел сказать что-то еще, но не стал. Вполне возможно не хочет выставлять себя в неудобном свете перед Риппом. Ведь такой машине, как УАЙ, которая ясно дала понять свое отношение к роботам старого поколения, — отхватить по маске за слова в адрес Шестнадцатого, да еще и перед Риппом, будет равняться великому унижению. Похоже напарник чуток умнеет, но не так быстро, как хотелось бы.