— Идем домой, Спайк, — приказным тоном сказал робот, и забрал флэшку у питомца.
— Погоди, а как же отчет?
— Подождет, нужно кое-что проверить.
— Ти, ты уверен?
— Нет, но мне будет спокойней, если я разберусь с этим дерьмом перед тем, как приду к Лидеру.
— Как знаешь…
— Вызови зачистку, Спайк, и проконтролируй их работу. Даю тебе все полномочия на время «уборки».
— Уверен, что не хочешь, чтобы я пошел с тобой?
— Прости, но тут немного личное, — Двадцать Шестой крепко сжал пластик в руке.
— Хорошо, понимаю, но обещай, что потом все расскажешь! — гавкнул пес.
— Еще бы, — согласился робот и погладил Спайка по голове.
Двадцать Шестой зашагал прочь от места битвы. Позади себя он слышал голос Спайка, вызывающего подмогу. С чувством уверенности, что это поможет ему выиграть время, солдат направился на поиски места, где мог бы проверить «добычу». С одной стороны, хранилище достаточно современное, чтобы воспроизводиться в руках Масляного, но Двадцать Шестой не обладал подобной функцией, поэтому необходим компьютер или нечто похожее. Но где? В общежитие нельзя, слишком много камер. Если его заметят, то возникнет много лишних вопросов. Внезапно, до Двадцать Шестого дошла вполне логическая мысль, почему флэшку нельзя передавать Лидеру. Видео Августа. На нем может быть все, что угодно, и, если оно попадет в руки Ладэоса до того, как будет просмотрено Двадцать Шестым, возникнут проблемы. Все-таки, если нельзя хранить все, что связано с людьми, то что же произойдет, когда обнаружится целая запись, адресованная роботу от человека, да еще и бывшего хозяина?
«Нельзя, сто процентов нельзя, чтобы Лидер увидел его, — подумал Двадцать Шестой. — Но где же мне проверить его? Думай, черт возьми, думай!»
В голову пришел только Рипп. Его подпольная лаборатория не оснащена камерами наблюдения, имеется компьютер, так что спокойно можно будет все проверить. Тем не менее, Рипп на стороне Ладэоса, и вполне может доложить ему, в случае чего. Ко всему прочему, сам Двадцать Шестой был не очень любезен со старой машиной.
— К черту, — подумал он, — разошлись мы на вполне спокойной ноте. Думаю, все получится. К тому же, заодно проверю, как там дела с проверкой Двадцать Седьмого.
Добравшись до антикварного магазинчика, служившего прикрытием ржавого хирурга, Двадцать Шестой ворвался внутрь, не обращая внимания на нового продавца, который подметал пол и убирался в торговом зале, после последнего визита солдат.
— Мне нужен Рипп, — сказала Двадцать Шестой уборщику.
— Его нет, — ответил робот.
— Еще лучше.
— Эй! Куда ты! — крикнул продавец, когда неизвестный направился к потайной комнате. — Слышь, приятель! Я к тебе обраща…, — он запнулся, когда в его сторону был направлен пистолет.
— Я местный, не мешай.
— Л-ладно.
Робот продолжил уборку, как ни в чем не бывало, когда Двадцать Шестой скрылся за закрывшейся стеной.
Лаборатория Риппа была открыта. Внутри пусто и чисто. Ни следа о прошедшем бое, никакой разлитой жидкости на полу, и уж тем более металлической стружки от трупов. Двадцать Седьмой так же не наблюдался. Двадцать Шестой предположил, что клерк просто забыл закрыть дверь, так как было приказано убраться здесь в первую очередь, а солдата проверили еще раньше. Рипп не доложил, скорее всего, из-за сохранившейся обиды.
— Не важно, я тут не за этим, — произнес робот вслух и уселся за кресло перед компьютером.
Он снял колпачок с флэшки и поднес ее к разъему считывающего устройства. Перед тем, как вставить, Двадцать Шестой остановился. Рука задрожала, и он не мог понять почему: либо от предвкушения, что наконец увидит хозяина, либо от самой опасности, в которую мог вылиться просмотр. Помотав головой, и откинув все сомнения, робот вставил флэшку, подождал, пока компьютер считает данные, нашел нужную папку и сразу же включил видео, позабыв о другой, хранящейся информации.
Запись запустилась, но не на экране. Из флэшки блеснул луч, который сформировал позади робота фигуру уставшего мужчины. Это оно, Масляный не обманул, послание Августа существует, и Двадцать Шестой видит его собственными глазами.
Хозяин, как и в прошлый раз, сидел за столом и перебирал бумаги, погрузившись в свои мысли. Затем, опомнившись, выпрямился и посмотрел в камеру:
— Приветствую, Двадцать Шестой. Хотя нет, я не должен так говорить, прости. Здравствуй, Виво, — начал Август и слабо улыбнулся, но улыбка исчезла с его губ так же быстро, как появилась, и он продолжил: — Если ты смотришь эту запись, значит я нахожусь именно там, где должен. Скорее всего, просмотр проходит в тайне от других, чтобы не выдать. Могу предположить, что ты так же испытываешь легкое волнение. Мне жаль, что разговор будет неприятным и долгим, Виво, поэтому еще раз прошу прощения. Наверняка ты прожил до сегодняшнего дня, имея в голове кучу вопросов, которые машина обычно не задает: Кто я? Почему я? Зачем я? — Август снял очки, и устало потер глаза. — Наверно, стоит начать не с этого. О проявлении самосознания мы поговорим чуть позже. Сейчас нужно сказать главное. Виво, чуть ранее, я сказал, что нахожусь там, где должен, а значит, что я смотрю сам на себя».
От последней фразы, Двадцать Шестому показалось, что время замерло. Он подумал, что ему послышалось. Проведя ладонью по голограмме, робот отмотал видео на несколько секунд назад.
«…нахожусь там, где должен, а значит, что смотрю сам на себя».
— Какого…
— Двадцать Шестой, ТиЭс, Виво, — продолжал мужчина, — все это имена корпуса, который вмещает в себе меня, мой разум, мое сознание. Поэтому, давай называть вещи своими именами, хорошо, Август?
Двадцать Шестой вскочил со стула и уставился на персонажа с русыми волосами и черной бородкой.
— Это шутка? Я — Август? Этого не может быть? Почему…
Изображение в глазах Двадцать Шестого засбоило, пошло помехами, голограмма перед ним задрожала. Где-то в глубине его внутреннего мира, робот ощутил, как что-то открылось. Он видел свой «город» будто свысока, и внизу приметил стальную дверь, на которой стояла Тэс. Та самая дверь, из которой она доставала осколки воспоминаний. Теперь бункер был открыт, и нечто тягучее вылезало из него, подобно густой крови. Она вытекала на улицы, карабкалось на здания, заполняла собой все, что некогда было пустым. Под окнами, где мелькали воспоминания Двадцать Шестого, образовались новые, в которых проигрывались незнакомые видео и картинки. Они не были четкими, походили на размытые, радужные кляксы бензина на воде, которые еще не успели сформировать нужные фигурки.
Дверь бункера захлопнулась сразу же, как последняя капля жижи нашла свое место в «жилище». Двадцать Шестой вернулся в реальный мир, он стоял на коленях, схватившись за голову. Перед ним был Август, или тот, кто назывался им, или тот, кем являлся сам Двадцать Шестой. Он не мог думать, не мог соображать. Голова гудела, словно в ней разом запускали несколько ракет. Ему казалось, что в этих ракетах сидит разум Двадцать Шестого, его собственный, и улетает куда-то далеко, а за пультом управления сидит русый мужчина, и наблюдает за полетом с экрана. На его лице улыбка.
Двадцать Шестой не выдержал и закричал, что было сил. Он хотел прогнать от себя эту иллюзию, наваждение, которое, как вирус, впилось в его систему, но ничего не получалось. Пока солдат кричал, он не заметил, как в антикварный магазин ворвался Отряд 84. Не слышал, как тяжелые шаги тараторили по ступенькам. Не понимал, что руки собственных подчинённых валят его на пол, и заковывают собственного командира в кандалы.
Глава 47
Двадцать Шестой погружался в нечто темное. Несколько минут назад, она стоял на своих двоих, при свете больничных ламп, слушал голограмму, а теперь плывет неизвестно куда, где нет ни света, ни дна.