— Вон он. — Следопыт и разведчик указал на весьма пожилого (чтоб не сказать сильнее) сутулого человека, одетого почему-то в длинный, до земли, плащ, который (человек, а не плащ) действительно занимался очевидными научными изысканиями.
Он долго прицеливался (пять-шесть ложных замахов) и в итоге швырял нечто издалека невидное в воду, сразу же одним глазом прижимался к небольшой подзорной трубке, а ко второму подносил тяжелые карманные часы. Как ему удавалось одновременно следить за движением «издалека невидного» в потоке воды и стрелки часов на циферблате — наука умалчивала.
Смотритель проследил за тремя, скажем так, этапами эксперимента, решил, что его, праздного гуляку, не может не заинтересовать сама суть этого эксперимента, и направился к ученому, чтобы обсудить с ним…
(буде он соблаговолит снизойти до дилетантского интереса прохожего бездельника)…
проблемы, ясное дело, гидравлики.
Если эта наука уже была отдельной наукой и имела такое название.
Смотритель для приличия с минуту постоял позади ученого, потом покашлял (тоже для приличия) пару раз и позволил себе поинтересоваться:
— Не сочтете ли вы меня бесцеремонным нахалом, многоуважаемый мэтр, если я обращусь к вам с наивным вопросом, касающимся цели вашего высокоученого занятия?
Ученый обернулся — медленно-медленно, как будто движение давалось ему с трудом, и пристально посмотрел на вопрошающего. Он действительно был стар — по понятиям любого времени, а не только шекспировского, морщины, как принято писать в сентиментальных романах, буквально избороздили его лицо, а если сказать без красивостей, то кожи на лице было слишком много, а зубов не было вовсе; старик отверз (очень зримое слово) рот и прошамкал:
— А что вы понимаете в моем занятии?
Но хоть и прошамкал, зато — внятно. И достаточно агрессивно, чтобы Смотритель понял: собеседник не рад вмешательству в его высокоученое уединение…
(пусть даже и галантнейшему по обхождению вмешательству)…
явного недоумка «из знатных».
— Кое-что, кое-что, — улыбнулся как можно обаятельнее Смотритель. — Я, например, догадываюсь, что вы измеряете скорость различных потоков или течений в теле реки, из коих складывается общее ее течение. Вероятно, так вы получите возможность составить на бумаге карту течений и сформулировать принципы их образования, совмещения, переходов одного в другое и прочее, прочее, что ляжет увесистым камнем в здание науки, чье название должно быть сложено из двух слов: hydros, что значит вода, и aulos, что значит труба. А вместе — это наука, которая способна изучать сложные законы движения жидкостей. Разве не так?
— Да все я давным-давно измерил, составил и сформулировал, — сварливо прошамкал…
(чтобы не подчеркивать лишний раз недостатки старости, станем впредь употреблять простое «сказал»)…
вредный старик. — Ничего я здесь не изучаю, а просто дышу воздухом и разминаю ноги, которые скверно ходят, потому что моя помощница… тоже дура старая, хотя и не такая старая, как я… она заставляет меня каждый день топать сюда и дышать, и дышать, и дышать, будь проклято это дурацкое занятие! А что до вертушек, которые я пускаю в Темзу, так должен я хоть как-то оправдать свою слабость перед этой фурией, должен или нет?..
Вопрос был риторическим, ответа не требовал.
Но что за помощница? Явно не Елизавета, потому что «дура старая» и «фурия». Скорее всего женщина по имени Анна, экономка в доме на Вудроуд. Или другая «дура старая»: тетка Томаса Джадсона, владельца дома, соседствующая с Колтрейном. Смотритель все более склонялся ко второму варианту, поскольку логика жизни требовала хоть какой-то связи между соседями, ибо трудновато внятно объяснить как само их соседство в одном доме, так и «обобществленность» экономки.
— А чем еще заниматься в этой жизни, если не дышать, дышать и дышать? — Смотритель позволил себе чуть-чуть философии.
— У меня дома — полно дел. Я должен завершить большой научный труд, пока еще, слава богу, не умер от старости и постоянной, назойливой опеки. Я должен прочитать массу книг, до которых не дошли руки. Я должен успеть проследить, чтобы мои воспитанники вышли на правильный путь в жизни… Да мало ли чего я должен!