— Ха-ха-ха!
Что тебя так рассмешило? Я представил, как школьники бурчат и ругают нас, когда им учитель на уроке химии говорит, что необходимо выучить новый элемент периодической системы Менделеева, названный в нашу честь. Или на уроке истории, когда в их пубертате, когда мозги заняты вовсе не учёбой, а вопросом: «Почему девчонки после летних каникул стали выглядеть гораздо симпатичнее, чем были до этого», будут заставлять запоминать историю про двух недотёп, отправившихся в космос. Ты только представь: мы бурчали по поводу классиков на том же уроке литературы, а теперь победители мы... Мы те самые «великие», о которых придётся знать и помнить по умолчанию... Мы предмет ненависти всех троечников. Ха-ха-ха!
— Ха-ха-ха-ах...! Это действительно забавно. «Принцип бумеранга» на сверхуровне... Ещё более смешно в твоей фантазии — это химический элемент «Максимов» или «Игоремов»... Ха-ха-ха!
— Ты поднял мою шутку на новый уровень. Я, когда об этом думал, представлял, что будет названо нашими фамилиями.
— Лапченко и Симонов... Хм... Звучит слишком серьёзно.
— Пожалуй, ты прав. Мы хоть и серьёзные взрослые люди, но мы в душе мечтатели, дети, и я не собираюсь взрослеть, иначе боюсь потерять гибкость и остроту разума. На счёт разума отдельная просьба — не показывай эмоций Тиму. Он «губка» — впитывает эмоциональный фон окружающих, пропуская через себя. Я считаю, что нам не нужен раздражённый, напуганный «великий ум», от которого зависит восемьдесят процентов успеха нашей операции. Думаю, ты со мной в этом солидарен...
— Я буду оптимистичным до самого конца. Чай, между прочим говоря, хорош. Тонкие нотки сушёной вишни с древесным оттенком.
— Запомни этот вкус и зафиксируй в разуме. Вернёмся, сядем за этот же стол и выпьем этого же чая... Я буду стремиться к этому как к маяку во времени, к которому нам необходимо добраться.
Максим одобрительно кивнул и сделал глоток.
Тим вышел из ванны.
— Ты быстро — молодец. Надеюсь, у тебя вещи собраны...
— Конечно, ещё два дня назад всё собрал. Я даже костюм вчера вечером подготовил и погладил.
— Оказывается, ты не безнадёжен.
Тим улыбнулся в ответ и, пропитываясь аурой добра и дружеской поддержки, исходящей от товарищей, быстро оделся и, схватив две спортивные сумки из шкафа, скомандовал:
— Вперёд к звёздам!
— Банально, но оптимистично, — отформатировал причалку Максим.
Друзья, смеясь, «растворились» в бетонных джунглях, оставив за собой шлейф позитива и запахи одеколона.
Спустя девять месяцев созерцания космоса...
Дрожь, бегающая по коже, граничивший с чувством собственной важности, не отпускал Тима ближайший месяц путешествия.
Спустя три месяца наконец чувство, что за пределами помещений корабля, убивающее всё живое пространство, невесомость, волнение, стало обыденностью.
Спустя четыре месяца Тим осознал, что половина пути позади, и с его головы упал камень лишнего эмоционального напряжения, позволив работать эффективнее.
Жизнь в космическом корабле или на станции была такая же, как и на земле, — цикличность, однотипность, только вместо большого пространства, не позволяющего ощутить опасность окружающего таинственного мира, небольшой, скажем, симулятор чувства тревоги, дающий понять, что человек — лишь крохотная крупица вселенной, а не вселенная — часть человека.
Тим потратил пару недель на создание плейлистов с музыкой на девять месяцев и, дослушивая последние двадцать песен... Он не сомневался в своих расчётах и был уверен, что когда последняя песня будет прослушана, корабль будет на орбите Марса.
В плейлисте осталось всего два трека, а приборы показывали, что осталось два дня до прибытия.
Тим положил плеер в ящик и запер его. Он хотел сделать покорение новой планеты вдвойне запоминающимся. От мысли, что он вступит на поверхность Марса, гордо приподняв подбородок насколько это возможно в скафандре, где голова не поворачивается отдельно от тела, под земную песню из плейлиста представителя науки с другой планеты, пошло тепло по спине. Он улыбался, смотря на лампочки и показатели на приборной панели.
Раздался звуковой сигнал — корабль входил в атмосферу Марса.
Твёрдая, наполовину промёрзшая, безжизненная поверхность приняла на себя скачущих и изучающих всё, к чему прикоснуться, «блох».
Наивное желание по поводу музыки и очередного поднятия уровня эго не увенчалось успехом из-за неуклюжести Тима и хрупкости корпуса плеера, на который было осуществлено нападение тяжёлыми ботинками скафандра.