Залетаю в подъезд, спотыкаюсь и соскальзываю по ступенькам, ударяясь коленями. Слышу стук двери, в голове сразу – Светка. С ножом и хищным взглядом. Вскарабкиваюсь, невзирая на боль от ушиба, и несусь вверх. Дверь, как всегда, не заперта, поэтому заскакиваю в квартиру и защёлкиваю за собой замок.
Сначала стою, привалившись к двери, и с силой тру лицо, игнорируя ноющий синяк, потом смотрю на руки, по которым размазалась моя кровь. Скидываю ботинки и иду в ванну, где под холодной водой пытаюсь очиститься от липких красных пятен. В полубессознательном состоянии заваливаюсь в свою комнату и падаю на кровать, утыкаясь лицом в подушку. Чувствую, как из глаз потоками вырываются слёзы. Всхлипываю, обнимаю себя руками и прижимаю колени к груди.
Сколько так лежу – не знаю, может, пару минут, а, может, несколько часов. Мысли скачут в голове как ненормальные, переплетаются между собой, и я перестаю понимать, почему убежал. Сначала думал, что боялся за свою жизнь, но память искривляется, подменяет чувства. Думаю, что не хотел с ней близости. Интересно, а если бы Незнакомка решила порезать мне руку, стал бы убегать? Решаю, что не стал бы. Вспоминаю Скарлетт, сравниваю себя с ней, я тоже хочу недоступное, ведь на Светку мне плевать, а Незнакомка как луна в самую тёмную ночь – прекрасная и такая далёкая.
Не замечаю, как сижу за компьютером и читаю про сонные параличи и дежавю. Приходит ощущение, что уже сидел вот так и читал, на секунду думаю, что схожу с ума, но потом решаю включить фильм и забываюсь. Смотрю комедию, особо не вдумываясь в смысл, временами рана на руке ноет, напоминая о себе и о Светке. Она точно больна, и больше я никуда с ними не пойду.
Закатные лучи красного солнца пробиваются сквозь занавески и слепят глаза, но я не отрываю взгляда, наслаждаясь мягким жжением. Потом навожу себе чай, параллельно угадывая, когда вернётся мама, и надеясь, что она действительно пьёт кофе с подругами.
Хожу туда-сюда по комнате, иногда рассматриваю рану, и неожиданно думаю, что, возможно, мне и понравилось бы, только если бы это была не Светка.
Пью чай, оттягивая время, наслаждаясь волнительным ожиданием перед прочтением нового дня. Спустя полчаса слышу, как открывается дверь, и молюсь.
– Андрей, я дома! – голос мамы ровный, чуть хриплый, но трезвый.
Облегчённо выдыхаю, кричу «привет!» и, наконец, достаю голубой блокнот. Мну пальцами мягкую обложку, укутываюсь пледом и заползаю на кровать, устраиваясь поудобнее. Открываю, медленно перелистываю, иногда задерживаясь на словах. Перечитываю некоторые фразы, представляю, как она говорит теми губами, что видел во сне. Внутри всё замирает и тут же взрывается искрами, которые становятся пёрышками и щекочут мне живот, рёбра и даже горло. Покусываю губы, пролистываю до четвёртого дня, глажу страницу, вожу кончиками пальцев по красивым завиткам. Её нажим ещё сильнее, вижу первое слово, и улыбка исчезает с моих губ. Начинаю читать.
Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу их всех! Каждого конченого ублюдка в этом мире! Ненавижу! Я так зла, ужасно зла, невыносимо зла! И мне так плохо! Проснулась среди ночи в темноте. Не одна.
В углу увидела чёрный силуэт. Он стоял прямо около выключателя. Дрожащей рукой нащупала телефон, не отводя взгляда от фигуры, кое-как включила фонарик. Они даже не представляют, какой ужас я испытала! Посветила, там никого, перевела взгляд, а фигура уже в другом углу и ближе ко мне. Не чувствуя ног, вскочила и ринулась к выключателю. Когда загорелся свет, в комнате никого не оказалось. Я так и просидела до утра, дрожа под одеялом, не смея даже моргнуть. Я рыдала, сдерживая всхлипы, молилась, но чувство, что за мной следят, так и не проходило.
Уснула с рассветом, мать разбудила в девять утра, накричала, что я не экономлю электричество, отец обругал меня дурой. В отчаянии позвонила нескольким подругам, и только одна согласилась погулять. Моим рассказам не поверила, посмеялась. Она убеждена, что это лишь фантазия, но как можно не верить собственным глазам?! Дальше - больше.
Вечером, погуляв с котом, я услышала шёпот, он неразборчивый, но настоящий. Потом прошёл, и я решила никому больше ничего не говорить.
Снова оставила свет, фонарь положила под подушку, телефон рядом. Секунду назад снова слышала шёпот, разобрала только: «Ты должна проснуться». Не знаю, что это значит, но планирую поискать в интернете. Завтра напишу, что нашла.
Перечитываю четвёртый день несколько раз, ощущаю мурашки, ползущие по спине, и злость от несправедливости.