В этот раз она не захотела больше одного раза, улеглась рядом и спросила:
-Это какая-то особенность анатомии? Почему ты никогда не заканчиваешь?
-Мне нравиться приносить удовольствие другим, – почти не соврал.
-Это понятно. Но... А у тебя самого давно был оргазм последний раз?
-Да, думаю, лет двести назад.
Она рассмеялась.
-Думаю, просто ты хочешь любви. Настоящей, - предположила она.
-Готова мне её организовать?
-Мне бы хотелось, чтобы ты в меня влюбился. Но, думаю, тебе нужен кто-то сильнее характером. Сильнее, чем ты. Ну, или очень пластичный.
В это время на мой телефон позвонили. Это был Стейн, и я взял трубку.
-Дилан! Я получил фотографию плиты. Но здесь ничего не понятно. Вы не могли бы... телепортироваться и помочь мне с расшифровкой?
-Да, конечно, – ответил я и отключился.
-Еще клиенты? – спросила Кэрри.
-Нет. Я что-то плотно взялся за выяснение своих корней. Я имею в виду глубоких, знаешь?
-Считаешь, что найдешь там лордов? – спросила она, вставая с кровати и собираясь. – Барона?
-Маркиза.
-Шутишь! – она натягивала штаны, и едва не упала от такой новости.
-Нет. Так что ты будешь гордиться скоро тем, что у тебя в клубе танцует настоящий маркиз.
-Барон от этой новости будет не в восторге, – пошутила Кэрри. Она оделась, и я проводил её голым. Напоследок, в шутку, она пожала мне не руку, а член. И залилась смехом.
Женщины – странные создания. Когда её машина скрылась, я оделся и телепортировался прямо в кабинет Мартина Стейна. Там, на плакате формата А3 была распечатана фотография обратной стороны моего гроба.
Глава 9
-Расшифровка оказалась сложнее, чем я думал, – отозвался Стейн. – Я понимаю, что здесь просто английскими буквами написан другой язык.
-Русский.
-Откуда вы знали русский? Вы знали китайский, французский. Никаких более языков в карточке выпускника нет.
-Закончил все же Кембридж? – уточнил я.
-Да, математический. Итак, сможете прочитать? Я, пока, запишу.
-Мне нужно не просто читать, а переводить еще к тому же?
-Конечно. Взамен, я не буду с вас брать деньги, – заявил мне профессор. Я вздохнул. В конце-концов эта табличка нужна мне не меньше, чем ему.
-Надеюсь, – начал я. – Надеюсь, ты не забыла меня, как заставила меня забыть себя. Мне очень больно осознавать, что даже если я тебя встречу, я тебя не узнаю. Я мертв лишь наполовину, а живой, я всё еще люблю тебя. Я пытался тебя искать, но найти того, кто всё время меняется, очень сложно. Я пытался тебя заменить. Оборотни, камбионы, вырколаки... Никто даже близко не мог приблизиться к тебе. Ты – источник моей жизни и причина моей смерти. Ты – моя сила и моё маленькое море слёз. Надеюсь, у тебя хватит сил простить меня. Дилан.
-Вы что-нибудь поняли из этого? – уточнил профессор.
-Пока нет. Это больше похоже на шараду.
-Разве? Как по мне, это похоже на любовное письмо. Но вам виднее. Писали-то вы. Что вы понимаете из этого?
Я стал ходить по пыльному кабинету. Туда-сюда.
-Наполовину живой, – отозвался я. – Наполовину мертвый. Плюс, вы говорили, что я страдал малокровием. К тому же мой внешний вид сейчас весьма характерен для одного вида нечисти. Дрампира.
-Это что?
-Это наполовину вампир, наполовину человек. Отец вампир, мать нет. Моя мать умерла при родах?-уточнил я. Мартин кивнул. – Если это так, то выживать мне приходилось тяжело. Но это объясняет, почему я перечисляю нечисть в письме, где говорю, что пытался заменить.
-Ладно, я знаю оборотней. Но камбионы?
-Полудемоны, полулюди.
-Вырколаки?
-Гибрид вампира и оборотня, – поясняю я.
-А в аду неплохо учат. Как я понимаю. Но первая часть письма остается неизвестной. «Я пытался тебя искать, но найти того, кто всё время меняется, очень сложно.» Какая нечисть может все время меняться?
Я задумался.
-Да на самом деле её много. Смотря, что имеется в виду под этим изменением понимать. Но я написал её, видишь. Это не оборотень. И не вампир. И не демон. Драконы тоже исключаются, и остается только один, очень редкий вид. Её создают магически, и это объясняло бы вообще первые фразы письма. Это перевертыш. Элиса была перевертышем, они принимают вид любого живого существа. Разумеется, раз я дрампир, её кровь мне подошла. Она же адаптируется под любые условия. Во сколько лет я умер?
-Тридцать три почти.
-Дрампиры так долго не живут. Кровь перевертыша позволила мне прожить дольше. Раз Элиса – перевертыш, значит, она способна немного колдовать. Я пишу в первой части, что она заставила забыть меня. Это проклятие забвения. Оно вырывает из памяти имя и внешность колдующего. Потому я не мог её вспомнить. Но во мне было достаточно её крови и магической силы, чтобы хоть какие-то ошметки воспоминаний, но остались.