Прошлой сессией ее предмет «финансовое частное право» я сдал чудом. Без шуток. Она слегла на месяц с бронхитом, и мне закрыли предмет через кафедру.
Насколько это этично называть чужую болезнь — чудом? В свое оправдание замечу, что так считаю не я один, а ещё половина группы, что завалили предмет. Видимо, после болезни ее стервозность обострилась, и теперь ее предмет никто не может сдать. Почти никто.
Кроме трёх умников. Можно, конечно, узнать, кто те два «умника», что сдали вместе с Алиной, но, кажется, я догадываюсь.
Апина — дочь ректора, которая скорее всего согласится меня подтянуть, но вряд ли мы будем изучать МЧП*. И Верховецкий — главный ботан универа. Этот скорее пройдется по горящим углям, чем мне поможет. Особенно, после того, как мы забрали его одежду в душевой на физкультуре и повесили в холле вместо флага. Бедняге пришлось с голой задницей тащиться через половину главного корпуса, прежде чем ему одолжили полотенце, чтобы так сказать, прикрыть свои чресла.
Не горжусь этим поступком, скажу откровенно. Это был первый курс, мы были молоды и глупы, и нам казалось это невероятно смешным.
Мрачнее тучи возвращаюсь обратно к сладкой парочке. Они вообще когда-нибудь отлипнут друг от друга?
— Облом, Акула? — ухмыляется Королёв.
— Почему твоя подруга такая упёртая, Жукова? — игнорируя вопрос товарища, обращаюсь к одногруппнице.
— Акулов, я понимаю, что тебе сложно принять эту правду, но в этом мире не все крутится вокруг тебя, смирись, — насмехается над моей неудачей, отчего мое настроение с отметки «плохо» опускается до отметки «хуже некуда».
— Я попробую, — ворчу, точно бабка. — Вы вроде вместе живете, да?
Нет, я не безумный сталкер. Просто умею подмечать детали. Зеленка четко произнесла: «Увидимся дома!», а это что значит? Значит, дом у них общий.
Алиса бросает на меня скептический взгляд и спрашивает:
— Хочешь напроситься в гости?
— А получается?
— Эй, Акула, притормози коней! — встревает в разговор Королёв. — Не смей заигрывать с моей девушкой! — шуточным тоном бросает.
— Боже, я всего лишь пытаюсь найти себе репетитора! — поднимаю руки вверх, мол, сдаюсь.
— Поищи в другом месте, — хмыкает Алиса. — Зеленка не будет с тобой заниматься. Не трать своё время.
Будь я проклят, если это не звучит, как вызов! Говорить спортсмену «стоп» — это как махать красной тряпкой перед быком!
— Я уже нашёл, — упрямо стою на своем. Серьезно, она думает меня так легко остановить? — Осталось ее уговорить.
— Удачи! — ехидно ухмыляется Жукова.
— Она мне не понадобится, — парирую в ответ.
Я собираюсь заполучить Зеленку в репетиторы. Правда в том, что у каждого человека есть слабости и тайные желания, за которые он готов продать душу дьяволу. Осталось выяснить какие слабости и желания у Алины Зеленцовой. И как только я это выясню, она не сможет мне отказать, будьте в этом уверены!
Алина
Быть официантом — это значит улыбаться сквозь зубы. Даже когда душный придурок уже двадцать минут спрашивает тебя о составе каждого блюда в меню.
И пусть я так никогда не делала, но желание плюнуть ему в заказ (если он его, наконец, соизволит сделать) становится практически неудержимым.
— Скажите, а в соус «Цезаря» вы добавляете чеснок? У меня на него, знаете, аллергия, — поправив свои очки на пол лица, говорит мужчина.
Мышьяк. Я подсыплю ему мышьяк.
Мир мне скажет «спасибо!».
— Мы можем сделать вам «Цезарь» без чеснока, — с натянутой до ушей улыбкой, выдавливаю из себя.
Я так сильно и долго улыбаюсь, что у меня уже сводит скулы. Люди за соседним столом на меня недовольно косятся. Они ждут, когда я приму у них заказ, который они, по всей видимости, уже готовы озвучить. В отличие от этого короля душнил.