- Не отвлекайся, Карандаш любит спрашивать тех, кто не слушает, - шепнул Вадим.
- Почему Карандаш? – спросила в ответ Катя.
- Пролетарова, стало быть? – раздался скрипучий голос, приближаясь.
Екатерина подняла голову и встретилась глазами с мужчиной лет пятидесяти.
- Да, - отозвалась Катя, не подозревая, какая угроза повисла у неё над головой.
- Быть может, Вы напомните нам…
В этот момент раздался звонок. Катя облегченно выдохнула.
- Не волнуйтесь, я Вас возьму на карандаш, - мужчина зашагал прочь.
- Поэтому Карандаш, - ухмыльнулся Серёга и вылез из-за парты.
Пролетарова тоже засобиралась. Нужно было успеть за десятиминутную перемену разыскать и опросить Вадима. Правда, в этот день судьба явно была против встреч с девятиклассниками. Едва Катя вышла из класса, как староста подхватила её под локоть и увлекла в сторону женского туалета.
- Кать, всего на пару секунд, – ласково пролепетала Даша.
В противовес Ликандре Дарья была ухоженной, стильной девочкой. Если у неё на голове и был легкий беспорядок из рыжих кудрей, то он являлся художественным, школьная форма была аккуратно выглажена, и весь образ Петровой кричал о том, что она лучшая из лучших, ангел, а не ученица, солнышко ясное на фоне унылых старшеклассников.
- Катечка, – вкрадчиво начала Даша, – ты же хочешь быть моей подругой?
Опасный вопрос, на который одинаково неправильно ответить и да, и нет. Лучше всего промолчать. Однако Петрова так заглядывала в глаза и теребила рукав пиджака Пролетаровой, что Катя сдалась.
- Конечно.
- Отлично. Тогда оставь Серёгу в покое, – твердо, чеканя каждое слово произнесла Петрова, и вся нежность исчезла из её глаз, уступив место холодному рассудку.
- Что? – переспросила Катя.
- Я сказала, – сжав зубы и наступая на Пролетарову, заставляя последнюю отступать к стене до тех пор, пока Катя не прижалась к ней лопатками. – Оставь. Серегу. В покое. Отсядь от него. И никогда. Больше. Не приближайся к нему. Ясно?!
Староста положила руку на плечо Катя и сильно сжала:
- Ты поняла?
- Не совсем, но я постараюсь понять, – выдавила из себя Пролетарова, сжимая зубы, чтобы не взвыть от боли. Драться в гимназии запрещено и, если кто-то увидит потасовку, то отчислят новенькую, а не старосту с потрясающей репутацией.
- А теперь? - вопрошала мучительница, сжимая всё сильнее.
- Мне больно, - начала сдаваться Катя и одновременно предприняла первую попытку оттолкнуть собеседницу. Даша же от этого разозлилась еще сильнее, она перехватила Пролетарову за выставленную вперед руку, стараясь вывернуть сопернице кисть.
- Хватит, - властный голос раздался со стороны кабинок. - Что за избиение малолетних? Петрова, мне что напомнить тебе как это быть изгоем? Или по какой причине твоя репутация всё ещё белая и пушистая? Может, пора это исправить?
- Лика? - воскликнули Даша и Катя одновременно. Петрова тут же отступила от Пролетаровой, и на глазах преобразилось из жестокого демона в глупенького котенка.
- Мы просто мило беседовали, - начала оправдываться староста. – И вообще, это из-за неё Романов не смог доучиться, твой друг, как бы.
- В том то и дело, что как бы, - отмахнулась Ликандра. - Свалили отсюда, если не хотите, чтобы вас обеих отчислили.
Дарья тут же ретировалась, оставив двух блондинок наедине. Девушки некоторое время смотрели друг другу в глаза, прежде чем, Катя решилась.
- Спасибо, Лика.
- Не стоит. Не стоит быть столь доверчивой и наивной. Я сделала это не потому что хочу с тобой общаться, а потому что могла тебе помочь. Это разные вещи. Запомни. И не приближайся ко мне ближе, чем на метр.
Лика направилась к выходу из туалетной комнаты по дороге задев Катю плечом. Мол, не суйся и не нарывайся, сиди тихонечко и учись.
Прозвенел звонок, Катя вздохнула. Придётся ждать следующей перемены, чтобы сходить к Вадиму. Жаль. Чем дольше коробочка в её кармане, тем меньше хочется с ней расставаться.
Когда Катя вошла в кабинет, её встретил галдёж ещё не остывших после перемены учеников: