Зик тут же ринулся наверх.
Пенелопа и Анастасия сидели на полу подле родителей. Дотти дышала шумно и тяжело. Фрэнк дышал легче, но вокруг него по ковру расползалось пятно крови. Дверь снова загрохотала и задрожала.
— Вы слишком молоды, чтобы так умело запечатать дверь. Кто-то сделал это за вас?
Анастасия подкралась к двери, приложила глаз к маленькому отверстию и выглянула наружу — прямо в глаза черной кошке, которую ведьма держала прямо напротив двери. Ведьма громко засмеялась. Затем начала кашлять, и казалось, этому кашлю не будет конца. Но она все-таки прекратила кашлять и тогда снова заговорила.
— Ваша кровь знакома мне. Но в ней не хватит силы для таких чар. Я встречалась с вашей сестрой. Она оказалась слаба. Она сейчас с этим мальчиком, Генри?
Анастасия уже открыла рот, чтобы ответить, но Пенелопа толкнула ее в бок и приложила палец к своим губам.
— Вы можете мне не отвечать, — сказала ведьма. Голос ее был резким и неприятным, вся сладость исчезла из него. — Кровь Генри гораздо сильнее. Всего капля его жизни уже дала мне очень много.
Дверь снова задрожала. Штукатурка на стене рядом потрескалась.
— Я знала вашу мать. Я встречалась с ней еще до того, как она постарела и потолстела. Ее бессильная кровь течет в ваших жилах. Фрэнсис был сильнее. Мы еще увидим, проснется она или сон поглотит ее. Я помню и вашего предка, хотя он уже скован землей. Я даже знала вашего прародителя по матери, хоть и немного. Много времени прошло с тех пор, как ваша семья потревожила покой моей матери среди холодной тьмы. Ваша семья всегда встает у нас на дороге.
— Я считала, что путь был утерян, но меня снова потревожили. Это мальчик Генри уколол меня? Я не ощущаю его присутствия. — Она умолкла. Девочки слышали, как внизу звонит телефон.
Анастасия снова приникла к двери и увидела, как женщина наклонилась и опустила кошку на пол. Кошка припала к земле, а затем скрылась на лестнице.
— Она не знает, что такое телефон, — прошептала Анастасия Пенелопе. — Она послала вниз свою кошку, чтобы разузнать.
Женщина снова закашляла, и Анастасия увидела ее лицо.
На нем не было глаз. На их месте были вздувшиеся красные болячки, составлявшие разительный контраст с ее белой кожей. Вокруг болячек были глубокие царапины от ногтей. Она была почти лысая, с коротко остриженными черными волосами.
Анастасия услышала, как открылась передняя дверь дома и стукнула внешняя сетчатая дверца. Кто-то звал снизу.
— Это Зик, — прошептала Пенелопа. — Он не должен сюда подниматься. Она отравит его, и он заснет, как родители, или еще что похуже.
— Пенни, — сказала Анастасия. — У нее нет глаз. Она, должно быть, слепая. Скажи, она ведь поэтому может нас унюхать?
— Не поднимайся сюда! — закричала Пенелопа. Затем обе сели и прислушались. Они слышали, как Зик звал их маму.
— Он тебя не слышал.
— Не поднимайся! — прокричала Пенелопа. — Сюда! — добавила она, и обе снова прислушались.
— Телефон больше не звонит, — сказала Анастасия. — Может, он ответил?
— Зик никогда не подойдет к телефону в чужом доме. Надеюсь, он скоро уйдет.
— Пенни, как ты думаешь, она врала насчет того, что мама может не проснуться?
На этих словах они обе посмотрели на Дотти. Она лежала на спине и спокойно дышала. У нее на животе лежал Блэйк.
— Думаю, с мамой все будет хорошо. Но не знаю, что будет с папой. Так много крови, и изо рта у него тоже течет кровь. Я просто не знаю, что с этим делать.
Они снова услышали Зика. Где-то шипела кошка. Блэйк подошел к двери, и Анастасия тоже встала и приложила к ней ухо. Но сразу же отпрянула.
— Дверь горячая, — прошептала она и присела, чтобы снова заглянуть в щель. На этот раз она ничего не смогла увидеть. Щель была заткнута.
— Что там внизу делает Зик? Ему правда лучше уйти отсюда. — Пенелопа снова закричала Зику, а Анастасия в это время поискала, что бы просунуть в щель в двери. Внешняя дверь хлопнула. Телефон перестал звонить.
— Пенни, кажется, она пытается сжечь дверь.
— Не поднимайся! — закричала Пенелопа Зику.
— Перестань волноваться насчет Зика, — сказала Анастасия. — Давай лучше подумаем, что делать нам самим.
— Я не хочу, чтобы он пострадал.
— Потому что он тебе нравится, — пробормотала Анастасия.
Пенелопа повернулась к ней.
— Зик нравится всем, но даже если бы он мне не нравился, я бы не хотела, чтобы какая-то ведьма его отравила.
— Потому что ты его любишь.
— Анастасия, прекрати! — в голосе Пенелопы звучала твердость. — Сейчас не время.
Анастасия фыркнула.
— Нам бы придумать, что мы станем делать, если эта ведьма сможет открыть дверь.