И вообще, почему я опять думаю о ней? Бесит! Как же она меня бесит!!!
Всё было спокойно до её приезда, хоть мы и враждовали с оборотнями и ведьмами,тогда я оставался в здравом уме, а сейчас у меня какое-то помутнение рассудка. И в этом её вина.
Чертова стерва!!!
Я сейчас готов был её задушить собственными руками, чтобы больше не вспоминать о ней и не беспокоится. Черт возьми, я беспокоился о ней... До чего же я докатился...
Дверь с грохотом открылась, ударившись об стену и почти что слетела с петель. Но это было не так важно. Важно было лишь то, что она вернулась.
Бледная, замученная, в подертой одежде Агнесса стояла на пороге дома еле держась на ногах.
– Зажги травы, которые отпугивают духов... – тяжело дыша, произнесла она.
– Но...
– Живо!!!
Закричала она и Жинивьева тут же исчезла, оставив нас одних. И только я собирался ей высказать всё, что накипело, как она грохнулась в обморок.
«Ладно, разговор подождет. » – и с этими мыслями подхватил её тело на руки и понес на диван...
17
Где-то в Новом Орлеане.
Луна ослепительна, ясно освещает небо до темного свода... И какая-та часть её света, освещает мрачное кладбище, сокрытое в объятьях ночи...
Невзирая на времена года, на кладбище всегда, – вернее, почти всегда, – царили тишина, мудрый покой, свобода от порывов и страстей, столь привычных и даже закономерных по ту сторону ограды. Жизнь кладбища была независима от окружающего мира и постоянно пребывала в своей загадочной отрешенности. Но это всё было до определенного времени, пока ведьмы не поселились совсем рядом...
Среди скромных и невзрачных могилок попадались массивные, покрытые зеленовато-грязным мхом мраморные, а то и гранитные надгробья, большей частью покосившиеся. На заброшенных обелисках печали едва читались имена и даты усопших. В зарослях бузины и чертополоха прятались несколько склепов – приземистых строений из бурого кирпича с чугунными дверями. И сейчас там слышались голоса и горел огонь, который нарушал покой умерших...
– Сегодня мы вновь вернем всю нашу мощь, – почти детский, но со стальными и командными нотками, послышался голос. – Нет! Мы не только вернем наши силы, мы сможет освободиться от оков проклятия!!!
Ее голос звучал уверенно, как движения, которыми она сопровождала свою пылкую речь...
Среди многочисленого народа были и те, кто до конца не верили в слова девушки, считая, что она слишком мала, чтобы не то, чтобы управлять ковеном, а даже, чтобы принимать такие важные решения для всех ведьм.
– Это невозможно! Проклятье снять нельзя. Мы не обладаем такой мощью, которая смогла бы уничтожить заклинание самой могущественной ведьмы в истории!!!
Чей-то резкий и даже громкий голос прозвучал среди всеобщего шума. И многие даже поддержали эту ведьму, считая, что это самоубийство, идти против Агнессы. Хоть они её и ненавидели, всёже страх брал вверх, поэтому они были не в силах противиться ей...
– Почему же... У нас есть такая сила... А так же у нас есть могущественная ведьма, – проговорила девочка и тут же расплылась в ехидной улыбке.
Все вновь начали перешептываться. Они не верили, что есть хоть кто-то, кто сможет померяться силой с Агнессой...
Но тут из тени вышла она... Ее походка говорила сама за себя. В каждом движение было столько уверенности и спокойствия, что даже все замолчали, наблюдая за очаровательной незнакомкой... А её сила... Она давила на окружающих...
– Кто она? – перешептывались между собой ведьмы...
– Хочу вам представить наш самый огромный козырь в рукаве – Вайелет! – произнесла ведьма так, будто никогда не видела никого прекрасней, чем эта незнакомка... – И она знает, как можно раз и навсегда избавиться от Агнессы...
*****
(Люк)
Она долго не могла прийти в сознание. Уже прошло около четырех часов, если только не больше, а она так же неподвижно лежала и еле дышала... Жинивьева сделала всё о чём она просила. И кажется, что вовремя. Потому что через каких-то двадцать минут после прихода Агнессы, по улицам начали рыскать ищейки Дэвида и даже сами ведьмы. И для своего же блага, я никуда не выходил...
– Что ты ищешь? – вновь я спросил у Жинивьевы, но в этот раз она решила мне ответить, а не отмахнуться, как в предыдущие разы.