— Мне пока никуда лететь не надо. И для чего ты мне все эти сказки рассказываешь, я не понял.
— Сейчас поймешь... Тебе, вообще, как — понравилось здесь? Плоды прогресса тебя вдохновляют?
— Да чему здесь нравиться? «Вдохновляют» Зона какая-то вселенская. Лепрозорий.
— О! Почувствовал, хотя и сотой доли не знаешь В твое время, я думаю, тоже был не рай, но все же, наверное, не такой барак прокаженных. А теперь представь, что мы знаем временную точку заражения этой милой болезнью, мы можем вернуться в эту точку и, внеся небольшую поправку в ход событий, предотвратить будущее несчастье. Проказу Лепрозорий. Понимаешь?
— Ну а я-то вам на что? Вы собрались в прошлое поправки ваши вносить, бабочек давить — ну и летите! Прогрессоры задом наперед. Регрессоры вы! Террористы из будущего. Терминаторы недоделанные...
— Девиаторы, дед, это точнее. Возможно, и депрессоры...
— Да и хрен с вами, хоть компрессорами назовитесь, мне-то что? Мне тут еще осмотреться надо, мало ли чего вы мне наплели. У меня тут сын должен быть уже взрослый. А я его только в ползунках видел — надо поглядеть, какой вырос, поговорить с ним. И жена... Хотя не знаю, я ведь ее молодой помню, а она то теперь... А все же... Узнать хотя бы, как она тут у вас...
— Ты, дед, отдохни, расслабься...
— Чего «расслабься»? Чего ты мне тут, молокосос...
— Тихо, тихо, дед. никто тебя не обижает, ты просто еще не вписался в ситуацию. Ты вот с сыном хочешь встретиться, поговорить, с женой, может быть... А в каком качестве? Как представишься?
— Чего «в каком»? Че ты несешь? Сыну и жене как я буду представляться?
— Угу, как? Как отец и муж? Так ведь у твоего сына есть отец а у жены муж..
— «Есть»! Конечно, есть. Это я и...
— Вот именно. Ты и... ты. Ты. Геннадий Николаевич, здесь уже есть, вас теперь двое. Так что ты — Николаич II, а он-то Николаич I. Так же выглядит, как ты, — одно лицо, только без бороды. Но он — из этого мира, он все в нем знает, и его в нем знают. А ты - из мира, канувшего в Лету тридцать лет назад.
— Так я... жив? Здесь?!
— Давай-ка успокойся, а то на этот вопрос придется отвечать иначе. Ты жив... то есть он — ну, то есть вы оба. Ты жив здесь, а он... тоже здесь, но в другом месте. И все у вас нормально — у него то есть. То есть у тебя. Жена, Надежда Ильинична, в добром здравии — ну, по возрасту. Сын — госслужащий, сейчас в отъезде. Дочь...
— Какая дочь? Че ты лепишь? Нет у меня никакой...
— Ого в две тысячи шестом не было, а сейчас есть, и взрослая.
— У меня дочь?? Как это. ..
— Самым естественным образом. И внук уже большой, на веломобиле учится ездить — на трехколесном пока еще.
— У Витьки —сын? Ему же самому два годика... было...
— Нет, у дочки. Старший твой с этим не спешит... Понимаешь, ты словно бросил их и сбежал, а теперь возвращаешься жизнь спустя, ничего не узнаёшь и удивляешься: «У меня дочь? У меня внук?» А он, Николаич I, все время был тут, жил в семье, растил детей, теперь радуется успехам внука. Жену, представь себе, до сих пор любит.
— Чего мне представлять...
— Ну вот, и если тебе это понятно, то ты догадываешься, что твоему появлению и твоим претензиям он будет не так чтобы очень рад, правда?
— Не знаю.
— Ну, тут нечего гадать. Опыт показал, что, когда случается такая накладка дублированных существований, дублям лучше не встречаться. Еще Швендин в тот первый свой исторический нырок влетел дублем куда-то в начало девяностых и встретился с оригиналом.
— И что?
— Разумеется, набили друг другу морды, что же еще? Говорит, так и прилетел назад с фингалом. Даже непонятно, как ухитрился пронести сквозь тридцать лет. Такие вот «успехи физических наук». Будешь проверять на себе?
— Подумаю... А чего он дрался-то? Внес бы нашу «поправку». — он же знал все, что дальше будет.
— Да ничего он тогда не знал. Это же было самое начало нырков в прошлое, тогда еще не умели преодолевать амнезию времени. Он вынырнул там, зная только то, что знали в то время, — чистым дублем.
— А чего же я про ваше время ничего не знаю?
— Так ты не в прошлое нырнул, а в будущее выпрыгнул. Тут вообще никто не знает, что и почему.
— Ну вот, а я хочу знать про свою семью... и про себя. Может, в самом деле, вернусь и что-нибудь подправлю.
— Ну, это мы тебе все расскажем..
— И увидеть!
— И покажем. Но без встреч. А то и сам сгоришь, и нас завалишь. Случаи типа твоего - исключительные; за такими, как ты, охотятся, как за пришельцами.