— Опоссумы?
— И они, и все прочие крысы. Так что первое же трое появление в семье будет и последним: тебя отловят и уже не выпустят. А ты нам действительно нужен.
— Кому - вам? Отклонистам? Девиантам?
— И девиаторам. Объясню... Ты уже понял, почему среди нас нет стариков, — они на Острове. Нет и среднего поколения: они в ТРУД-колониях. А мы пока на свободе, потому что с молодежным девиантом опоссумы еще не могут разобраться, что от сознательного неподчинения, а что от возраста: у молодых это трудно разделить. Пытаются нас лечить, но, пока молодые, мы держимся. Старше двадцати семи — у нас единицы, тридцатилетних — уже нет. А нам нужен именно твой две тысячи шестой год. Но среди нас нет тех, кто жил в две тысячи шестом году, и даже нырнув туда, мы мало что сможем сделать: нас там не было.
— Только радио можете изображать?
— На самом деле даже этого не можем. Только ментальное воздействие на спящих, сверхвосприимчивых и людей в особых состояниях. Очень ненадежно. Очень мало шансов на успех. А ты там был, ты можешь все.
— Что, убить кого-нибудь? Устранением неугодных занялись, терминаторы сопливые, киллер нужен?
— Да кто говорит убивать? Вспомни своего деда: одного слова было достаточно, чтобы он остался жив.
— Да он, может, и не услышал бы, старый был.
Вот поэтому так нужен человек, который тогда жил, который мог бы всунуть ему в руку зонт или хотя бы написать крупными буквами записку: «Возьми зонтик!» и прилепить на дверь.
— Ну, вот и летите, суйте, лепите...
— Да рук у нас там нет, дед, понимаешь? Ни передать, ни написать, ни позвонить — только ты это можешь Именно ты, потому что точка заражения — Берлин, одиннадцатое июля две тысячи шестого года, и ты там был!
— Ну, конечно! Давай, ложись на амбразуру — кроме тебя дураков нет! Сейчас, разбежались. Нет, ребятки, я не Матросов и не Гастелло.
— А кто это?
— Э, да что с вами разговаривать... историю они будут исправлять! Подучили бы хоть, перед тем как исправлять. Никуда я не собираюсь лететь с вами, и... И вообще, я, может, в другой год хочу. У меня, вот, отец в девяносто восьмом исчез...
— Без следов?
— Свиток какой то странный остался, и там фирма упомянута «Секонд хэнд лайф». А я этой фирмы потом вообще нигде не нашел.
— «Секонд хэнд»? Это, что ли, дело Йана Суная?.. Хотя нет, это вряд ли Ну, не знаю. Поищем — что сможем найти.
— А туда нельзя? Чтобы мне туда вернуться и у него самого спросить. Может, ему надо было помочь чем-нибудь... у него тогда с работой были проблемы и — вообще.
— У нас такой машины нет. Их ведь сейчас все изъяли и опечатали, как сто лет назад радиоприемники или полвека назад ксероксы. У нас только та музейная первая модель швендинского «Промыслителя» с дальностью до тридцати лет. Да и то барахлит. Ты думаешь, ты сам из своего две тысячи шестого выскочил?
— А как?
— Как — не знаю, но только мы ее ночью на пробный прогон включали: предполетный регламент. Хорошо коротнуло Ну, починить не трудно, думали —обошлось. А тут — ты, с бородой до колен. Выходит, не обошлось. Но оказалось, что это даже к лучшему!
— То есть это вы, что ли, меня выдернули?? Боги сопливые — не трудно им! Дак вас драть надо, драть, а не лечить! Дорвались, щенки Вот и правильно, что от вас все закрывают — и вас закрывают. Только крепче надо... Никуда я с вами не полечу! И вообще, я спать хочу. А потом побреюсь — и пойду в город. Сам!
— Недалеко уйдешь, дед. Ладно, иди спи. Но учти, раз ты так решил, до нашего отлета эти пару дней поживешь у нас. Раньше отпустить не можем: через час ты их к нам приведешь.
— Да не заложу, не бойся.
— Дед, я же тебе объяснял; ты представляешь интерес, тебя разберут на части. И для начала сдерут кожу...
— Ну, да, понятно, кожа вам и самим нужна. На нее же сейчас спрос!
— Иди, дед, тебе в самом деле надо выспаться. Хочешь побриться — в ванной вибробритва и все что надо...
— Ничего мне от вас не надо... Свет как там включается?
— Голосом, дед, все голосом. Я сейчас тут занят буду; чего не поймешь, спрашивай у Женьки.
— Разберусь...
— Да не греми ты так дверями, дед, они не виноваты. Ты не злись, это вынужденная мера предосторожности. Кстати, и для тебя полезная: чем позже ты выйдешь здесь в свободное плавание, тем дольше твоя плоскодонка продержится на нашей волне. Плавать-то умеешь?.. А, дед? Ты не утонул там?.. Женька, где там дед, у тебя?
— Чего — у меня? У меня нет, он же ..
— Слинял, хрен старый!!
— А двери надо закрывать!