— Время прессует, дед. Расстояния по жизни сокращает.
— Так что же, он на лоб мой посмотрит и сразу все поймет?
— А внук у тебя на что? Подскажу тихонько или просто рукою себе на лоб укажу — и поймет.
— И откуда ж ты такой предусмотрительный!
— Жизнь научила, дед.
— Дед... А что деду полезно знать, как внука зовут. — этом не научила?
— Хм... Олег. Квиты, дед. Полетели.
«...Ну, откуда, от воспитания, откуда же еще? А вот, генетик какой-то по радио говорил, что 90% в человеке — от наследственности и только 10% — от окружения. Кроме случая Маугли: если человек вырастает в окружении волков, то будет волком. Тогда что же у нас с наследственностью — или мы уже стая? А все те - из очереди кровь сдавать после землетрясения? А милиционер этот, ребятенка от пули заслонявший, — тоже волки? Или таких уже 10%? Или 1%? А может, они дураки и просто не научились по-волчьи выть?.. Да и потом, разве это стая, а не стадо? Вон, показывали, мужик арендовал что-то полуразвалившееся восстановил, дело пошло — подожгли, разворовали. Снова восстановил, снова наладил — вцепились: мало платишь аренды. Общими усилиями задушили, выперли — теперь снова развалины, и все довольны. Это волки? Это — люди...»
«Твоя жизнь пусть будет попыткой, ее удача и неудача — доказательством, но позаботься о там, чтобы знали, в чем заключалась попытка и что же ты доказал».
— Так чего, у вас, выходит, и самолеты свои есть?
— У всех есть, это из аэропроката. А ты о чем, собственно, говорить-то хочешь?
— Ну, как он... как я прожил эти тридцать лет, что делал, к чему пришел. Как Витька вырос, про дочку, внука... Надя как - это ж моя жизнь... будущая. Надо посмотреть, что вышло. У меня там планы всякие, мысли — не только же о футболе. Заладил «дед», «дед», а мне вчера еще тридцать семь было. У меня там полжизни впереди... вот эти — его... И, может, в самом деле надо, чтоб они другие были. Ему этого уже не переделать, а я еще смогу, мне ж это все узнать надо.
— Рассчитываешь на откровенность?
— А что ж? Скажу, что улетаю, что сюда уже больше не вернусь, и, значит, встреча наша в этой жизни — вторая и последняя. Что ж ему лепить горбатого старому другу Сереге, которого он тридцать лет не видел и больше уже не увидит? Это ж как попутчик в дальнем поезде: поезд ползет, постукивая по стыкам, а вы сидите у окна, и душу — как бутылку... У вас, небось, и поездов-то таких уже нет. Не застал ты этого, молодой, не понять тебе. Но он то застал.
— Да, он застал. А ты разговор спланировал? Подход, выход на тему?
— Ну, чего там... Пройду пару раз мимо, оглядываясь, чтобы примелькаться. Подойду, вгляжусь попристальнее. «Генка, ты? Не узнаешь? Я — Серега! Помнишь Мюнхен, черт старый?» Ну и так далее.
— Угу. Ладно, прибыли. Вылезай... Ну, вот. Осмотрись, погуляй тут... А хочешь — в виртуале посиди. В детстве не мечтал попасть в какой нибудь палеозой — или, там, за Круглый стол к королю Артуру? Выбирай: налево пойдешь — диноцефалы в шишках, направо — олигофрены в шлемах, а прямо — олигофрены в шортах.
— Никуда не пойду. На развилке постою, людей послушаю.
— Ну, как знаешь. Только в разговоры не встревай, ладно? Я скоро.
«Я б желал, чтобы они тоже впали в безумие, от которого бы и погибли... Я б желал, чтобы безумие их именовалось верностью, состраданием иль справедливостью...»
— ...Это что, а вот один мои знакомый — кристальный человек! — собирался в отпуск, но обратился в некомпетентные органы и вместо машины времени попал в машину истины.
— И что?
— Как что? Разумеется, посадили. И — ТРУП.
— Да за что же кристального-то?
— За отклоняющееся поведение — а как же? — по двум статьям. Во-первых, он заплатил налоги. А во-вторых, спал спокойно.
— Простите, голубчик, а какая у вас страховая часть пенсии?
— Ха, страховая! Хрен на рыло!
— Э-э, батенька, это — базовая...
— Нет, вице по образованию правильно говорит: закрыт все эти театры-музеи-филармонии, они же только отклонистов разводят. И церковь давно требует. Я — за.
— А бабы где будут культурно задом вертеть?
— Так а культурная политика на что? Все закрыть и везде открыть бордели! Гражданские и оборонные, профессиональные и любительские. А нам — льготные... эти... эбанементы. И эта... демотрахия — вот так поднимется, вот так вот! Нет, я — за.
— У вас, голубчик, какое идет душевое накопление? МРОТ в год?