— Да нет, люди как люди. Довольны. Говорят «так можно жить».
— Ну, подкалывают их на этом Острове, подкармливают, глушат. Знаете же.
— Знаю. Но знаете ли вы, что этот «прикорм» начинается несколько раньше? А мальчишкам это тошно, им нужна романтика — любого сорта, — и они ее все равно найдут. Так уж лучше у нас, чем у бритоголовых или «братков». К ним идут животные, к нам — люди. Естественный отбор.
— Уничтожающий людей?
— Увы, боюсь, что царь природы — не человек, а его, как говаривали в старину, «внутренний скот».
— Так вы — что же, «сверхчеловек»? Подталкиваете падающих?
— О, вы философ! Читали Ницше?
— Так, слышал кое-что.
— Я тоже. Но вы, может быть, не расслышали. В его печально знаменитом -«Падающего подтолкни» «падающий» это не кто-то ослабевший, а тот самый внутренний скот, которого человеку нужно убить в себе, чтобы стать «сверхчеловеком», то есть собственно человеком. «Падающего подтолкни» — это не шепот: «Убей слабого», а крик: «Стань человеком!» Но у человечества извращенный слух. Впрочем, оно, к счастью, тугоухо. Вы не замечали. что мысли некоторых людей не уходят с ними и не ложатся в некрополи библиотек, а продолжают как бы витать в воздухе, подобно тончайшей дымке. — не замечали? И в иные моменты эти мысли способны сгущаться и нас, возникая словно бы ниоткуда. Я вас не утомил? Тогда продолжим. Что вас еще интересует?
— Так что — у вас большая организация?
— Знаете, я обнаружил, что это просто наша страсть — задавать лишние вопросы. А ведь они больше всего вредят тем, кто их задает.
— Да ладно, это я так... к слову. Я другое хотел... Вы случайно не знаете, кто такой Ян Сунай?
— А, да, я слышал, что вы тоже его искали.
— А кто еще?
— О, его многие искали. И, как правило, успешно. Периодически сообщалось, что его уже, наконец, нашли, розыск прекращался. и все как-то затихало. А потом начинали искать снова.
— То есть, в итоге так ничего и...
— Да. Никто, ничего и нигде. Но мы несколько отклонились. А у меня ведь тоже есть вопрос к вам. Позволите задать?
— А если не позволю?.. Задавайте.
— Вы полетите?
— Так я таки вам нужен, как говорил...
— Одни болтун. Вы не ответили.
— Вот поговорю с вами и решу. Вы что, тоже верите в этот синдром? Вроде умный человек...
— Вы очень любезны. Но вера умного человека — это его уставшая надежда. А я не устал. Кроме того, существование синдрома Матерацци — так же, как и обычной проказы — давно уже не вопрос веры, а вопрос клинической практики. Еще в конце прошлого века был зарегистрирован угрожающий рост психических отклонений, вызванных зрительными впечатлениями. Не слыхали о такой эпидемии, где каналом распространения были глаза?
— Так, кое-что... краем уха...
— Да, и уши тоже. Ну, вот, а в начале нашего века медиапсихологи уже констатировали формирование так называемого «мимио-типа», то есть «человека подражающего». И его появление нетрудно было предсказать. Ведь на обезьянолюдей древнекаменного века воздействовали природные факторы среды: холод, недостаток пищи, дикие звери. И адаптация к этим факторам сформировала «человека разумного». А для людей нашего века самым мощным фактором среды обитания стало телевидение, и подвижная, невротическая психика современного человека адаптировалась к изменившейся среде. Естественный процесс. Но не забавно ли, что на пути от обезьяны к человеку инстинкт подражания ослабевал, а сейчас он усиливается? Если это «спираль развития», то ее виток пошел вниз, выпрямляя извилины. Таким образом, скользкая серая почва была уже подготовлена к сползанию в синдром Матерацци. Другое дело — какую роль он сыграл в этой всеобщей деградации современного человека. Некоторые полагают, что главную. Я так не думаю.
— Да Господу Богу целый день понадобился, чтобы из дерьма пошло человечество, а этому, значит, хватило трех секунд, чтобы развернуть обратно?
— О, да вы теолог! Но теология пока еще не вполне точная наука. Особенно, когда начинает сопоставлять времена и нравы. Посудите сами, сколько нужно времени и труда, чтобы вырастить человека? А чтобы нажать на спусковой крючок, не нужно и трех секунд. Вот это и был «эффект спускового крючка». Как на горном склоне: выскочили из палатки, издали мерзкий звук — и сходит лавина.
— Там эхо разносит по горам...
— Телевизионное эхо разнесло мерзкий звук по всей земле, и он везде нашел отклик, а у нас, с нашей всемирной отзывчивостью, усилился многократно.
— Чего это, мы хуже всех, что ли?
— Да нет, вся беда в том, что мы, в определенном смысле, лучше всех — по крайней мере, так себя ощущаем. Наша всемирная отзывчивость — вовсе не миф, она есть. А что в основе отзывчивости? Восприимчивость. И у кого же она особенно сильна? У детей. Поэтому они сильнее подвержены психическим воздействиям. Поэтому они живут чувствами и впечатлениями, непредусмотрительны, непредсказуемы, склонны к крайностям. И, в особенности, склонны к подражанию. Это и сказалось.