— Ну? И что дальше? — нетерпеливо бросил барон.
Вместо ответа Семен Маркович подошел к книжным стеллажам и, отключив защитное поле, бережно взял в руки знакомый том в кожаном переплете с бантами.
— Вот она, родимая моя, — любовно проворковал он, протягивая книгу Мальфасу, — сто девяносто пять лет, а она все как новая.
Дьявол раздраженно выхватил у него из рук фолиант.
— В чем подвох? — спросил он через минуту, тщательно оглядев и даже обнюхав книгу.
— Никакого подвоха, помилуйте! — обиженно округлил глаза адвокат. — Просто мы же с вами уговорились, что проживу я столько же, сколько лет этой книге. А сколько ей лет? Правильно, сто девяносто пять. Мне же сегодня всего сто восемнадцать исполнилось. Вот и выходит, что поторопились вы со своим визитом!
— Постой-ка, постой, — озадаченно произнес черт, — что ж это получается? Это значит, что когда тебе стукнет сто девяносто пять лет, книга состарится вместе с тобой и тем самым срок твоей смерти снова отодвинется на очередные семьдесят семь лет? Ты что же, собрался жить вечно?!
— Не совсем так, — хихикнул адвокат. — ведь когда-нибудь книга рассыплется в прах. Надеюсь только, что это произойдет не скоро — я за ней тщательно ухаживаю: берегу от пыли, регулярно проветриваю, корешок смазываю пчелиным воском и ланолином. Так что вы давеча правы были: мой выбор пал на эту книгу не случайно, просто она из всего моего собрания находилась в самом идеальном состоянии, да и качество материалов, из которых она изготовлена...
— Шалишь, брат! — перебил его черт. — Я, между прочим, в пекле не блины пек — было время, чтобы поизучать ваши законы, — знал ведь, с кем имею дело. Так вот, согласно части третьей статьи сто пятьдесят девятой Гражданского кодекса, что действовал на момент заключения нами сделки, устные договоренности сторон также имеют силу.
— Ну и что? — пожал плечами Безакцизный. — Мы и в устной форме оговорили ровно то, что записали потом в договоре.
— Э, нет, — заупрямился Мальфас, — я помню прекрасно: изначально речь шла именно о ста восемнадцати годах.
— Неправда! Я юрист и словами не бросаюсь.
— А вот мы это сейчас проверим. — заявил дьявол и принялся выводить руками замысловатые пассы. Через мгновение посреди библиотеки сформировались две полупрозрачные фигуры — давно убиенного псевдо-Тойфеля и адвоката Безакцизного. «Хочу прожить столько лет, сколько лет этой вот книге», — глухим, словно дальнее эхо, голосом произнес призрачный двойник Семена Марковича.
— Видите, видите! — с ликованием воскликнул последний. — Конкретной цифры я не называл. И слов о том, что речь идет о возрасте книги на момент заключения сделки, тоже не прозвучало.
— Но ты не утверждал и обратного.
— Правильно. Эту мою фразу можно толковать двояко, поэтому следует обратиться к письменному документу — договору...
— Но в нем тоже нет никаких цифр! — прорычал Мальфас.
— В соответствии со статьей четыреста тридцать первой Гражданского кодекса, во внимание должно принимать буквальное значение содержащихся в договоре слов и выражений. А буквальное истолкование — мое!
Барон Мальфас некоторое время молча смотрел на Безакцизного, а потом увещевательно произнес:
— Ну ты что, и вправду настроился на вечную жизнь? Подумай хорошенько, про Вечного Жида вспомни. Ведь вечная, нескончаемая жизнь — это проклятие; ты же взвоешь от скуки. Предлагаю компромиссное решение...
— Бросьте! — в свою очередь перебил его адвокат. — Бросьте, господин барон. Проклятие и скука — это для бездельников да глупцов, для тех, которые и в отмеренный-то им срок скучают да маются. Работать надо, дело делать, оно тогда и не скучно вовсе. В конце концов, мир, вселенная — бесконечны; чем не безграничный полигон для вечного познания? Вот я, к примеру, за свои сто восемнадцать лет совсем не пресытился... Э, да вы, ваше сиятельство, вижу, расстроились. Что, попадет вам от руководства? Кто ваш непосредственный-то начальник? Князь Ада Велиал Безъяремный? Он, когда не ошибаюсь, из херувимов будет, то бишь второй чин первого легиона аггелов бездны? Хе-хе, как видите, пока вы штудировали право, я в основы демонологии вникал, тоже не терял времени-то...
— С чертом шутки шутить вздумал?! — рявкнул дьявол, тряся указательным пальцем перед самым адвокатским носом. Вдруг кончик его пальца покраснел, раскалившись точно кузнечный оковалок, и он с силой ткнул им в драгоценный том. Раздалось шипение, остро пахнуло серой, и книга — вся и разом — полыхнула синим адским пламенем.