— Э-э, папаша! Один — тоже еще пока малоизвестный поэт написал об этом «Новую Гаврили-оду». Она начинается так:
Дальше не будем: он там еще не всем доволен, но как нам начало?
— Что это за прет?
— Запрет? Конечно, это запретят — когда узнают. А как нам такие, прямо скажем, вдохновенные строки:
— Сам искотовил?
— Вопрос ваш непростой. Это... ну, скажем, приготовлено по рецепту одного старинного автора. А что такого? Все вышивали своим крестиком по чужой канве. Возьмите того же Шекспира... Уильяма. Возьмите! А тот же Гомер? Я очень извиняюсь, но он же был слепой, как ваша большая мозоль и даже больше. А что это значит? А это значит, что он пел с чужого голоса своими словами. Как я.
— Совсем не вител?
— А она у нас много видела? Так и он тоже, можете мне поверить. И хотя в это трудно поверить, но с протезированием тогда было еще хуже, чем сейчас, и он таки не дождался. Но душа поэта имеет бифокальные очки на плюс и на минус бесконечность — и смотрит на нас вот так, поверх них.
— Пусть она лучше смотрит на торогу.
— Нет, не любите вы гражданской лирики. А как вам новый старинный романс? Нет, петь я не буду, даже не просите. Потому что если бы я еще пел, так смертных грехов было бы не семь, а девять. Потому что это два в одном. Не знаю, что вы подумали, но вы не правы. Этим не капают на плешь и не ополаскивают, это два крика души. Вам случалось, чтобы защемило где-нибудь душу?А что-нибудь другое? Нет, если не хотите, не вспоминайте, я пойму. Я только не понимаю, куда вы смотрите и куда вы слушаете?
— Я не узнаю мой корот! У него тругое лицо!
— С одним моим знакомым это тоже бывает по утрам. И если вы уже вернулись, так я продолжу. Это новый старинный романс, называется «Разорванный портрет». Вы получите удовольствие.
— Слушай. Комер...
— Вообще-то, если вам интересно, то я Сема, и я имею романс. Но это — только если вам интересно.
— Та, конешно...
— Да, я вижу, как вам интересно, я не слепой. Но зарубите себе где хотите, что помня не выносит притворства.
— Нет, пошалуйста, я слушаю... Только я пуду смотреть, туда...
— Так вам таки интересно? Хорошо, так и быть. Романс. Новый, но очень старинный. Мой собственный, клянусь! Я бы поклялся бородой, но у меня нет, а вы обидитесь, так я не буду. Э-хм... Вас когда-нибудь душили слезы? Нет? Ну, пользуйтесь моментом, лучше у вас не будет. Хотя я там еще не всем доволен. Э-хм...
Что видел я!..
— Откута?
— Что «откуда»? Эго так начинается романс. По-старинному: «Что видел я!» И это не вопрос!
— Откуда у меня такая порода?
— Я подозреваю, что отросла. Как вам такое предположение?..
— Она не мокла. Вчера не пыло... Та, мы там много выпили, но...
— Где «там»?
— В Кермании, но...
— Так в аэропорту перепутали мозги. Бывает. Вставили в кого-то без настоящей любви к искусству, но с бородой. Вот ваш «Культуры», он такой же длинный, куда вам?
— Как?.. Нет... Тальше .
— Вы имеете номер дома — или у вас память о счастливом детстве?
— Вот!Зтесь! Здесь был мой дом.. Кте мой дом?
— Это детский сад, папаша. Видите, огорожено и собачек выгуливают? Значит, детский сад. А вам, наверное, дальше. Номерок у вас нигде не записан? Дома вашего? Номерок?
— У меня?.. В паспорте! Вот, сейчас... Вот, зтесь сарегистрирован!
— Покажите, папаша, я имею интерес... Эго так он выглядел... а это что?
— Виса это, виса. На чемпионат летал...
— Две тысячи шестой?! Вы были в Берлине на финале в две тысячи шестом??
— Как «пыл»? Финала еще не пыло, только вчера пыл попу финал. И я не понимаю, почему я так рано улетел, и куда я попал, и откуда порода... Это... Это — кино?
— Да, папаша, это интересное кино... Поехали!
— Куда?.. А дом?.. Стой! У меня там жена и репенок!
— Ну, вы же видите, это такое кино, где вы не имеете дома. И вашей семьи там нет. Вы хотите знать, в чем дело? Так я отвезу вас к людям, которые смогут объяснить вам лучше, чем я. А мне вы не поверите — и я бы не поверил.
— Нет! Стой! Куда везешь? Говори сейчас, зтесь!
— Хорошо. Возьмите наушничек, папаша. Вот, я отыграю вам начало новостей дня — и первой фразы вам хватит надолго. Успокоительное возьмете сразу или возьмете потом?