Аэропорт Солт-Лейк-Сити был забит вооруженными до зубов солдатами национальной гвардии. Выступления антиглобалистов продолжались, и я вполне мог сойти за одного из них. Впрочем, после Нью-Йоркской войны все аэропорты Америки были забиты национальной гвардией. Я прошел мимо солдат с высоко поднятой головой и, не совсем понимая, что делаю, зарегистрировался на рейс до Майами.
Вот так. Если бы эти головорезы задержали меня, то непременно попросили бы снять очки. Шериф в Фарго тоже просил. Под дулом пистолета. Теперь он там, размазывает свое дерьмо по стенам, а я здесь.
И если бы они заставили меня снять очки, это могло стоить мне пули в брюхо. Хотя большинство разбежались бы в ужасе. На ранчо Шот-Ривер, где я проторчал безвылазно последние два года, ранней весной я встретил у самого дома стаю волков. Я не носил с собой оружия, хотя и вывез из Денвера целый арсенал, я просто встал перед ними на колени и снял очки. Больше ни один волк не приближался к ранчо. Ни один.
Я видел в окно, как где-то над океаном рождается тайфун. Я теперь многое могу увидеть. Я смотрю на этот мир со стороны. Со стороны дьявола. Со стороны вселенной. Но я перестал видеть то, что у меня под ногами. А под моими ногами горела земля. Я встал с кресла и прошел в ванную. В полутьме было заметно, как с кончиков моих пальцев стекают тонкие струйки бледно-зеленого света и уходят, постепенно растворяясь, куда-то вниз. Впрочем, этот самый свет видел лишь я один да, быть может, Огромный Рыжий Монстр. А вот мои глаза...
Я включил свет и протянул руки к вискам. Секунду поколебавшись, я снял очки и уставился на свое отражение. Ничего. Глаза как глаза. Те же, серо-голубые, обыкновенные глаза. Разве что круги под глазами. Но ведь все остальные, кроме, пожалуй, Огромного Рыжего Монстра, все остальные видели что-то другое. Что-то настолько страшное, что бежали без оглядки, теряли сознание, опорожняли мочевой пузырь... Я знал, что они видели в моих глазах. Знал, но боялся об этом думать. То же самое я впервые увидел Там, на выходе из лифта шестого сектора, в тамбуре четырнадцатой контрольной башни...
Я надел очки и вышел из ванной. Постоял, глядя на серый, дорогой кожи кейс с золотым тиснением по краю — «В.М.». Этот кейс был первым предметом, который я увидел после того, как пульсирующая тьма выплюнула мое тело в пустыню. Тогда я пролежал несколько суток не в силах встать, лишь изредка приподнимаясь на локте для того, чтобы проблеваться желчью. По мне пробегали ящерицы, а пара стервятников важно вышагивала поблизости, подбадривая друг друга шипением.
Когда я нашел в себе силы подняться, первое, что я увидел, был этот самый кейс. Скорее, это был даже не кейс, это был саквояж. Он лежал в пыли, поблескивая золотым вензельком, такой обычный, земной. А потом я вспомнил. Я вспомнил, в чьих руках видел такой предмет в последний раз, и опять согнулся в приступе рвоты. А придя в себя, осторожно, как хрустальную корону, положил этот кейс на колени и щелкнул замками. Внутри лежал кольт «Питон» 45-го калибра, американский паспорт на имя Джона Руальда Темпеста с моей фотографией, водительские права и диплом об окончании Йельского университета, факультета радиофизики — на то же имя, пачка стодолларовых купюр, пара кредиток и черные очки. Я надел очки, взял в руки пистолет и привычным движением отщелкнул барабан. Столь привычным движением, что вздрогнул. Физик. Какой я к черту физик. А потом я засмеялся.
Один патрон.
Я смеялся диким лающим смехом. Один патрон! Нужно быть идиотом, чтобы не понять, зачем в этом пистолете один патрон. Я взял револьвер за ствол и зашвырнул в сухие черные кусты. Потом встал и, пошатываясь, побрел на восток. Через пару часов я вышел к заправке, а потом и к городу. Это была Тихуана.
Тихуана. Старик индеец, продавец в крохотном магазинчике на краю города. Первый человек, увидевший меня без очков. Его сердце не выдержало, и на лице покойника я прочитал столько дикого ужаса, что сам бежал, спотыкаясь, пока не забился в какую-то грязную нору. Я просидел там несколько дней, захлебываясь слезами и дрожа от отвращения к самому себе.
Потом был Денвер. Под именем Джона Темпеста я пытался найти какие-либо сведения о том, что случилось в Аризоне, но безрезультатно. Всеобщее молчание. Ничего и нигде не происходило. Ни одной ниточки, ни одного упоминания. В родном городе никто меня не узнавал и не вспомнил. Меня словно никогда и не было. Потом... Потом были те трое чернокожих парней... Что за организацию они представляли, я выяснять не стал. Просто убил всех троих. Быстро. Не раздумывая.