Потом мальчик долго сидел на крыльце веранды в ожидании визитёров. Время было назначено с шести до восьми вечера — в широком для них диапазоне. Правда, эта ширина оказалась не очень удобной для него самого — как раз пришло время ужина, мать звала к столу, говорила, что всё накрыто и остывает, интересовалась, не болит ли живот? Ах, что может мам еще интересовать? А он с надеждой смотрел на первые высыпавшие звёзды, пробивающиеся между облаков, и терпеливо ждал.
Почти через пятьсот лет пластина каким-то чудом всё-таки попала к адресату. В ней содержалось послание к далёким потомкам, которые уж наверняка всё открыли, всё познали и овладели всеми возможными технологическими чудесами. Мальчик вежливо просил их, жителей далёкого будущего, «да буде ежели» машина времени принципиально возможна и технически ими реализована, дать ему знать об этом в его время такого-то года, месяца, числа, с шести до восьми вечера у крыльца веранды дома номер такого-то. Машина времени к моменту находки ещё не была создана, поэтому пластина была отсканирована и отправлена в музей. И ещё прошла тысяча лет. И ещё тысяча и ещё... В конце концов в Институт Истории поступил запрос из Архива. К этому времени путешествие в прошлое в принципе стало уже возможным. Разумеется, не точно в то прошлое, которое уже прошло и не восстановимо, а в один из возможных, параллельных, вероятностных миров, столько-то там тысяч лет назад. Оставалась проблема: надежно установить, где стоял тот дом, и где было то крыльцо — городок был снесён под ноль всего лишь через тридцать лет после отправки послания, местность позже основательно переделали, оставив русло великой реки нетронутым в трёх километрах западнее. Архивы были, но районные и очень неполные. Не было даже фотоснимков местности — во времена холодной войны они были засекречены, а по истечении срока просто уничтожались как старый хлам. Но всё-таки сложными и окольными путями, ведомыми невероятной науке будущего, сумели вычислить это место.
Зачем это было им надо, археологам будущего? Зачем тратить столько усилий? Конечно не для того, чтобы удовлетворить праздное любопытство никому неведомого мальчика из неимоверно далёкого прошлого. А чтобы узнать, кто он был и кем позднее стал. Через тысячи лет что-то неладное произошло с обществом: приобретя технологическое совершенство, оно растратило дух авантюризма, оно перестало смотреть на небо, размышлять о путях развития человечества, мечтать о несбыточном и стремиться к недостижимому. Люди рождались, жили, умирали, новые рождались. Куда-то исчезла героика, романтика, неутолимая жажда путешествий, жажда открытий и неустанного стремления искрой сгорающею ввысь. Какой-то важный ген в геноме человека оказался утерян в процессе эволюции, хотя и была надежда, что не безвозвратно. Как это произошло? Это все женщины! Если в далёкие бурные времена они отдавали предпочтение храбрым героям, искателям приключений, сорвиголовам и авантюристам, носителям взбалмошных, неуправляемых и зачастую сомнительных личностей, то со временем всеобщее благоденствие изменило приоритеты, и превыше всего стали ими цениться такие добродетели как спокойствие, благодушие, покладистость, порядочность, законопослушание и предсказуемость. Мужчины авантюрного склада ума вышли из моды и со временем исчезли, унеся с собой этот злополучный ген.
А сейчас он понадобился. Надо было найти потомков этого мальчика — в те далекие времена, буквально через сотню лет, многие известные личности стали сохранять в специальных банках-хранилищах свой генетический материал. Если бы мальчик только оставил след в истории и можно было проследить его прямых потомков, тогда, может быть, удалось бы вычислить и этот исчезнувший ген, восстановить его, а заодно и весь род людской в его прежнем величии?
Мальчик ждал с полшестого до восьми вечера. Он был голоден, продрог, у самого уха зудели и покусывали макушку комары, а хоровое стрекотание кузнечиков раздражало своей оглушающей какофоничностью. Он верил, что гости из будущего явятся, он верил в это до тех пор, пока большая стрелка наручных часов «Ракета» не подошла к контрольной цифре восемь. Он ждал ещё какое-то время в расчёте, что его часы идут неправильно, спешат, или что там, в далёком будущем, могли со временем слегка напутать. Но с этого момента надежда стала быстро таять и через пятнадцать минут сменилась полным разочарованием. Они не появились. Книга на табуретке не была дочитана и вернулась в библиотеку, про машины времени он с тех пор принципиально не читал — поверил, что их быть действительно не может. Конечно, оставалась ещё возможность, что пластина не дошла до адресата, была потеряна или где-то, в каком-то технологическом процессе без участия людей, деформирована и выцарапанная на ней информация навсегда исчезла из Вселенной. Всё могло быть, мог и хвалёный авиационный дюраль оказаться не таким долговечным, как думалось, и где-то со временем рассыпаться в серебристо-серую пыль, рассеяться ветром по полям. По-честному, стоило бы этот опыт повторить. Но что-то удерживало, зато через несколько лет появилась у него теория многомерности времени, первые уравнения движения в кватернионах, кинематика параллельных миров и многое другое. Гости из будущего в наступившей жизни были бы уже лишними.