— Этого не знает никто. Некоторые считают, как твой папа-воскресенье, что люди загрузили себя во время-спираль. Некоторые полагают, что люди достигли смысла жизни и погрузились в него, как в зефилъную ванну. Я не знаю, сын.
Аквариумоподобная комната вылепила из стены пузырь, который лопнул, выпустив из себя восъмирукого омара мужской особи.
— Мама, папа-четверг пришел, — обрадовался омар-сын.
— Я принес тебе подарок, — проквакал омар-отец.
Он выпустил из щупалец маленькую спиральку, которая переплыла к омару-сыну.
— Ой, папа-четверг, какое же ты чудо! Мне еще никто из пап не дарил каникулы во время-спирали.
— Выбери себе любую точку во время-спирали, подключи к себе эту спиральку доступа, и она загрузит тебя в любого человека, и ты проживешь всю его жизнь.
— Я о таком только слышала, но не знала, что это уже доступно, —проквакала мама-омар. —Всю человеческую жизнь? Как долго он будет отключен от нашего мира?
— Отцы сменятся два раза, и он вернется, — обнадежил папа-омар. —Да, сын, учти: пока ты будешь загружен в людской разум, ты не будешь помнить, кто ты на самом деле. Ты будешь уверен, что ты человек. Ты будешь жить, как человек. Ты будешь чувствовать, как человек. И умрешь, как человек. После смерти своего персонажа ты вернешься домой. Доброго пути, сын!
Омар-сын приложил спиральку к своей голове, и спиралька просочилась внутрь. Пошла загрузка. Он чувствовал, как биты его сознания уносятся во время-спираль.
ЩЕЛК.
А!-А!-А!-А!-А!-А!-А!-А! — заорало маленькое существо женского пола, когда организм матери исторгнул его наружу и по коже ударил холод, а по глазам яркий свет.
— Как мы назовем ее? — спросил нежный женский голос.
— Я думаю — Жанна, — ответил мужской голос: — Жанна д'Арк из Домреми.
— А!-А!-А!-А!-А!-А!-А!-А!
ЕВГЕНИЙ АКУЛЕНКО
Бункер
Рассказ
Белек выщелкнул из обоймы несколько патронов, покрутил в пальцах, будто четки. Зеленоватые глухо позвякивающие цилиндрики вселяли уверенность, успокаивали. За пять патронов можно выменять пачку чая, банку тушенки или сгущенного молока. За десять — бутылку водки. Теплая куртка с синтепоновой подстежкой стоит две «плашки» — два утрамбованных доверху автоматных рожка. Человеческая жизнь в прайсе дешевле всего — одна пуля...
Наметанный глаз уловил вдали какое-то движение. Белек припал к прицелу, ловя в оптику шелохнувшийся куст и согнувшуюся в три погибели фигуру. Медленно выдохнул и потянул спусковой крючок. Треснул выстрел, раскатился секунду спустя по округе. Упала подрезанная ветка, взвился каменной крошкой фонтанчик. Сгорбленная фигура поспешно отползла в сторону, скрывшись из вида.
«Промазал!»
Мутное, едва различимое солнце, выползающее из-за сосновых верхушек, дало отсчет пятым суткам осады. За шиворот пробрался утренний холодок, Белек поежился. Нашарил термос, плеснул в жестяную крышку растворимого кофе, жмурясь от наслаждения, отхлебнул.
«Хрен вам, ребятки! Ножку от стула!»
Зашуршал шоколадкой, с сожалением упрятал пустую обертку обратно в карман. Шоколада не достать нынче ни за какие богатства, но организму требуется глюкоза и кофеин — глаза совсем отказывались видеть. Замаскированный грибок воздухозаборника позволял ощущать себя вполне комфортно, защищал, в случае чего, от нехорошего дождя. Стоя на коленях на мягкой подкладке, Белек мог безнаказанно разминать затекшую спину. Монахи себе такой роскоши позволить не могли.
Винтовка мягко толкнула в плечо, привычно стегнуло по ушам эхо. Чье-то неосторожно высунувшееся тело, вдобавок к своим естественным отверстиям, может теперь похвастать новым, образовавшимся аккурат посередине лба. Белек усмехнулся, видя, как труп втащили за укрытие. За четыре дня монахи научились прибирать своих мертвецов сразу, не позволяя разживаться трофеями, как прежде.
«Вот опять. Что это за фигня?»
На обломке металлической антенны висело нечто. Голубоватое подрагивающее образование. Белек оторвался от прицела — ничего, просто ржавый штырь. Снова посмотрел в оптику — висит... Белек несколько раз встречал такие штуки в окрестностях бункера. Исследовать не пытался. Что-то подсказывало: не надо!..
Внизу загрохотало. К подножию холма подтаскивали защитный короб, свинченный из железных дверей с благоразумно заклепанными глазками. Справа и слева от воздухозаборника хлестнули автоматные очереди. Началось...