Уиллик опасливо передал ему пачку и зажигалку.
Сумасшедший закурил и вернул сигареты, поблагодарив Криспина. Некоторое время он молчал, затем заговорил снова, произнося слова четко и ясно, глядя куда-то прямо перед собой, словно читал в темноте видимый лишь ему текст, написанный на плотном листе ночного воздуха.
— В «Альманахе старого Мура» за 1913 год некая прорицательница мадам де Тэб, урожденная Антуанетта Саво, известная гадалка по руке, сделала предсказание о грядущей войне, вошедшей в историю как Первая мировая война, — произнес он совершенно академическим тоном. — Это предсказание возымело некоторые последствия политического характера, в результате которых «Альманах», выходивший в Британской империи с 1750 года как ежегодный сборник астрологических прогнозов и прорицаний, был закрыт правительством в 1914 году. Однако к тому моменту в издательстве уже был готов тираж нового издания за будущий 1915 год, так и не вышедший в свет. В этом номере «Альманаха» содержалось предсказание, сделанное человеком по имени Джон. Тираж был не только полностью изъят у издателей, но и уничтожен до последнего экземпляра. Они считали, что до последнего.
Он остановился и взглянул на Уиллика. Его глаза горели тем же огнем, что и книги из сновидения Криспина.
— Вы должны отыскать сохранившийся экземпляр и узнать предсказание, — мягко сказал он, глядя на похолодевшего Уиллика.
— Зачем? — прошептал тот.
Незнакомец отвернулся.
—Темнота сей книги не препятствует удивляться ей. И если я не все в ней понимаю, то лишь по моей неспособности. Я не могу быть судьей истин, в ней заключающихся, и измерять их скудостью моего ума, — тихо сказал он. — Люди потеряли книгу Откровения и будут не готовы. Вы должны помочь.
Где-то поблизости взорвалась то ли петарда, то ли бомба. Небо озарил фейерверк ало-золотых искр.
— Мне пора, — сказал незнакомец.
Он встал и поежился.
— Будет зима. Долгая, — почему-то добавил он.
— Кто вы? — спросил Уиллик.
— Пациент из больницы святого Митника. Я же вам уже говорил, — незнакомец удивленно посмотрел на Криспина.—У вас что, память плохая?
Криспин почесал нос.
— Значит, вы понимаете, что вы сумасшедший? — уточнил он.
— Разумеется, — незнакомец равнодушно пожал плечами. — Я сумасшедший, поэтому иногда говорю очень мудрые вещи. Чего о большинстве людей не скажешь.
Грянул новый залп фейерверка.
Безумец посмотрел на небо.
— Вы никогда не размышляли над тем, что станут думать люди, когда им скажут, что они живут во времена Апокалипсиса? — задумчиво сказал незнакомец. — Ведь все считают, что с ними такого произойти не может.
Он засунул руки в карманы своего белого халата и, не прощаясь, пошел вниз по улице.
Уиллик еще некоторое время постоял в парке, затем подхватил свой пакет и пошел к Левиным.
Его встретила Дженни, осыпавшая Криспина за опоздание градом упреков.
В комнате за накрытым столом сидел Джереми, юный Робби в блестящем праздничном колпачке и Ингрид Бергман. Старше лет на двадцать, полнее и с каштановыми волосами, но это определенно была она, из фильма «Касабланка».
— О, — сказал Криспин, а потом, немного подумав, добавил еще: — О.
— Знакомьтесь, это Аликс, подруга Дженни, — хихикая, сказал Джерри. — Из Бирмингема.
Дженни смотрела на подругу с такой гордостью, будто сама ее слепила или нарисовала.
«Сводники», — довольно подумал Криспин.
А потом сели ужинать, пить шампанское, смеяться и болтать. После отправились гулять.
Они шли по сумасшедшему Лондону, встречавшему Миллениум, и, сжимая тонкую ручку Аликс в красной перчатке, Криспин думал о том, что люди не верят тому, что у них на виду. Просто потому, что с ними такого произойти не может.
«Возможно, кто-то из них поверит утерянному тиражу “Альманаха старого Мура”. А, возможно, и нет», — думал он, гордясь возложенной на него миссией и одновременно страшно пугаясь, потому что, кто знает, что еще предстоит ему и всем нам.
Только сейчас — Криспин посмотрел на улыбающуюся Аликс и еще крепче сжал ее руку — все это не имеет никакого значения.
Пусть ненадолго, но, правда, — не имеет.
РИНАТ ГАЗИЗОВ
Ключевое слово
Рассказ
— У вас глаза на пальцах, — сказал незнакомец и пожал мою руку. Бережно, словно боясь эти самые глаза раздавить.
Приветствие у него нестандартное, однако.
— Я рад вас видеть, — говорю стандартно, но невпопад.