— Сьянь боётная. Бе-бе-е.
— Леня! Вы уж простите, он у нас...
— Да он прелесть. Чудная бе-бешка!
— А ты а-аська. А-аа!
— О, у нас дела, мы вас покидаем и разрешаем нас не ждать. Мы вас найдем.
— Утя! Утя!
— Дайте нам скорей утенка, куда ж мы без него? Мы без него и на горшок не садимся.
— На гойсок. А-аа!
— Ну что, закурим? А, да, забыл. Но здесь и не куря надышишься. Смешно! Экостандарты для верха ужесточают поминутно, а внизу дымят, как паровозы. Да и какие стандарты в пробке на тыщу километров?
— Слушай, Инго, почему так делают, а? Машины всё новее, движки всё мощнее, триста в час могут, четыреста могут, а стоят в пробках, и получается три? Почему так, а?
— Потому что машины окупаются быстрее, чем дороги. Арифметика кармана.
— Но ведь глупо — зачем тогда такие делать? Человек же умный, да? На Луне строит, на дне живет, даже в прошлое уже может, всё понимает, да? а этого не понимает?
— И это понимает, только сделать ничего не может.
— Почему нет? Человек всё может! Почему так?
— А больше тебя ничего не удивляет? Что, всё остальное — по уму? Посмотри на этот мир. Все или воюют, или готовятся к войне. Священники молятся о ниспослании бомбы и благословляют по таксе. Половина мира голодает, Другая половина борется с ожирением. Избранники воруют — их переизбирают. Посмотри, сколько стало фантоманов, плей-даунов? бритых, — это что, от большого ума человеческого? Посмотри на власть: задавила оппозицию и теперь собралась бороться с коррупцией, то есть тащить себя за волосы из болота. Классической социальной механики не понимают — это ум? А наука? Уж какие успехи в медицине: инфаркт тебе на сто лет отодвинут, миллион за год, руки-ноги из кожи вырастят, доллар за клетку, — и что? Эпидемия за эпидемией: фантомания, А-СПИД, синдром Матерацци...
— Что это?
— Род проказы. Сейчас вообще здоровых не осталось. Ты что думаешь, зря у нас везде зоны? Загадили всё на сто лет вперед. Одни только азиатские автономии более или менее чистые — ЯЭЗ, ВАО, Китайский край. Да и то подчистились только после Второй Байкальской. Но им проще: у них НАИНы нет, им гастфатеров завозить не нужно.
— У нас в горах тоже всегда пили. Все, даже те, кто уже не ел, — и ничего...
— У вас ничего, а у нас — наследственные сдвиги. Ты что, про гастфатеров, вайлдкарты, сексины, концепт-туризм ничего не слышал? Вчера родился?
— Почему вчера? Слышал. А раньше что, не пили?
— Пили, пьем и будем пить. И какого тебе еще ума после этого?
— Ну, вот я и спрашиваю тебя — объясни, тренер.
— Ты, Ахмат, много боролся и мало жил... Почему ушел?
— А борьба — не жизнь? Травма у меня была. Тяжелая. Разбился я.
— Несчастный случай?
— Нет, по глупости. На мотоциклах поехали, и я с обрыва прыгнул.
— За компанию, что ли?
— Нет, там никто не прыгал, все разбиться боялись.
— А ты?
— А я разбился.
— Ну вот, что ж тут разумного. И что, нельзя было восстановить, залечить?
— Почему нельзя? Долго только. А я рано вышел, ждать не хотел, бороться хотел. И — повторная.
— Так и закончил?
— Нет! Опять залечил. Долго терпел — умный стал, — совсем восстановился, тогда вышел. Но меня уже не хотели, других тащили. Долго рассказывать.
— Ты куда-то спешишь?
—Да нет... Я тогда хорошую форму набрал. В первом турнире все досрочно выиграл...
— Аська, привет, слушай, у нас тут... ты чего так сияешь? Помирились? Ну, а я что говорила? Позвонил? Прямо явился? Долго кобенилась-то? Ма-ало! Да у него и всегда такой вид, словно он дерьма наелся, он думает, он так значительнее. Ну, а
потом? Ну ты хоть почувствовала, что он аппетит нагулял? Ну, это я не сомневаюсь. Хотя он ведь у тебя дохленький, одноразовый. Ну-у? Прогресс! Да ты что? Смотри, перестараешься. Не тащи всякую гадость в рот, сколько раз тебе говорить! Сейчас получишь, и утенка отниму. Ладно, слушай, я чего звоню-то, у нас тут такое приключение было, ты не представляешь! К Ахмату прицепились эти шкуриоты. Ну, знаешь: «отмоем», «чернозадый» и все такое. Ой, ну что ты! Они летали, как будто у них крылышки выросли. Да как перед грозой: низко над землей и во все стороны с писком. Одному он ка-ак... ой, ну, короче, он там всех их перешвырял. Кого, их? Да они все записаны сандружинниками, то есть с правом на осторожное убийство, их и не ищут, и не судят, а не дай бог кого-нибудь из них... Вижу, не дергай. Да Ленька рвется, мы тут в гости идем. Вот из машины в машину и идем; смотри в какую. Ничего, да? Клевая тачка, категория «А». Ну, познакомились тут с одним верхним коучем. Да, очень и очень! Ну щас! А вот я на него произвела, даже невооруженным глазом... Да-да, не хнычь, идем. Ладно, Аська, потом перезвоню расскажу. Всё, об ревуар тебя.