Что касается этических проблем, которые возникнут, если человечество будет реализовывать именно этот способ освоения космоса, то им несть числа. Одна из них связана с правами преобразованных для полетов к иным планетам живых существ, с их принадлежностью к человечеству. Экзоты в «Лунной радуге» Павлова как раз и беспокоятся, что приобретенные ими феноменальные свойства выводят их за пределы человечества, а следовательно, лишают их предоставляемых людям естественных прав.
Вторая — и еще более грандиозная — проблема связана с единством человечества. Даже колониальные империи не смогли сохранить свое единство — англосаксы Северной Америки отказывались признавать себя единой нацией с Англией, испаноязычные жители Латинской Америки отказались от единства с Испанией, ну а научно-фантастические романы полны бессчетных описаний того, как земные колонисты на других планетах отказываются от власти метрополии, причем, по мнению Филиппа Дика, сепаратизм может захватить даже население Луны, даром что в США мечтают о создании там поселка. Что же говорить, если Земля и Марс будут населены биологически разными существами?
История человечества показывает, что даже куда менее значительные отличия между людьми были достаточны, чтобы образовывать враждебные группировки. Тем более правомерно предположить, что «земнородные марсиане» будут испытывать и зависть к богатству и комфорту Земли, и неприятие того, что ими управляют существа иной расы. Все коллизии, которые сопровождали, допустим, владычество англичан в странах черной Африки, могут повториться. Но рассуждать об этом — с одной стороны, бесполезно, а с другой стороны, все это уже придумано многими поколениями фантастов XX века.
Интересно другое: что именно может удержать взаимоотношения между земным человечеством и его инопланетными колониями от отчуждения и вражды?
В прежние времена империи пытались объединить вовлеченные в них различные народы общей религией или идеологией — католицизмом, как испанцы, православием, как византийцы, или марксизмом — в СССР.
Что может объединить носителей разных тел?
А что у них общее?
Тела разные. Биологическая природа разная. Места обитания разные. Общим — до какого-то предела — является дух. Только на общности духа может основываться идея общности людей со своими потомками, искаженными биологическими экспериментами и отосланными на другие планеты. У нас общий дух. В XX веке хлопоты по поводу поиска инопланетян обосновывались предположением, что наша духовная и интеллектуальная сущность будет все же более или менее близка инопланетянам. Их называли не иначе, как «братьями по разуму». Мы чужие по телам, но по разуму мы — братья. Если верить «Энциклопедическому словарю крылатых слов и выражений» Вадима Серова, выражение «братья по разуму» возникло из «Туманности Андромеды» Ефремова (до того, в «Звездных кораблях», Ефремов употреблял выражение «собратья по мысли»). Братьями по разуму у Ефремова являются участники «Великого Кольца» — содружества цивилизаций, чья удаленность сводит отношения между ними практически только к общению, обмену знаниями и т. д. Таков самый первый ответ космическому сепаратизму: телесной разделенности противопоставляется идея содружества находящихся в общении братьев по разуму. Не случайно творчество Ефремова стало источником целого идеологического движения с футурологическим, а отчасти и с политическим оттенком. Существуют целые сообщества и неформальные организации, пытающиеся развивать теорию будущего общества на основе идей Ефремова, — например, «Красная застава» и «Нооген». Пожалуй, во всей истории русской литературы это второй после Льва Толстого и «толстовства» случай, когда идеи, высказанные писателем, становятся поводом для создания целой идеологии. Которая, может быть, еще будет востребована нашими потомками.
Однако для поддержания «духовного единства» между населением разных планет есть более радикальное идеологическое средство.